— Как он мо-о-ог?! — выла она, ударяясь кулаками в диван и поднимая голову.
Я присела рядом и обеспокоенно взяла её за руку.
— Что? Что он сделал? Милан, объясни, чтобы я могла тебе помочь! — с болью попросила я, с тяжестью глядя на убивающуюся подругу.
Нет, всё-таки Марку конец. Спокойная и уравновешенная Милана, что всегда контролирует свои эмоции (кроме смущения) и такое состояние!
— У-у-у-у!! — только завыла она и снова уткнулась в подушку.
Мне тоже хотелось провыть «У-у-у-у!», но кто-то же должен здесь быть уравновешенным. Пока шла за валерьянкой, осознала тревожную мысль, что совсем не знаю как утешить подругу. Решила вспомнить что-то из психологии и «О!» коварный взгляд на тарелки, и я уже знаю как хоть немного отомстить Марку.
Щедро ливанула валерьянки в бокал и немного водички.
— 15 -
Потащила я Милану в квартиру Марка — выплёскивать гнев. Не родительскую посуду колошматить же, правда? И подруга оказалась очень мстительной и мочила посуду с особым вкусом, хоть и без особых комментариев.
Молча, зато с чувством!
— Ещё тарелочку? — любезно предложила я.
Вытянутая рука послужила мне ответом, и я вложила в неё посуду, которая тут же полетела в свой последний конец — в стенку.
— Да! Давай ещё! — поддерживала я её, попивая чай с ромашкой, облокотившись о барную стойку. — Смотри, в том шкафу ещё какой-то китайский сервиз, его тоже к остальным, — кивнула на осколки и носком откинула кусочек от кружки, чтобы не мешался.
Все бокалы — в дребезги, тарелки для супа — в дребезги. На очереди был тот самый сервиз, а затем оставшиеся тарелки.
Милана поглядела на сервиз, достала одну милую кружечку и на вытянутой руке отпустила её. Бздынь! Она раскололась на две части. Я отложила свою кружечку с чаем и подошла к подруге. Всё, кажется, пар выпустила, теперь надо жалеть и таки вытянуть из неё хоть слово.
— Успокоилась? — осторожно заглянула ей в глаза, полные слёз.
— Угу, — и порывисто обняла меня, что я покачнулась, потеряв равновесие. — Я не понимаю, не понимаю! — запричитала она. — Всё ведь было так хорошо! А он… А я сегодня… Вижу! — Милана резко схватила меня за плечи и отстранилась. — Что он мне изменяет!
Похолодев, я в начале даже не поверила. Потом посмотрела в заплаканные глаза Миланы и у самой навернулись слёзы. Без лишних слов снова обняла её за подрагивающие плечи от того, что она снова заплакала. Да так горько и с такой болью…
— Фтхфия, — хлюпая носом, промычала она мне в плечо.
— Что? — не расслышала я.