Никогда не умел «правильно» общаться с девушками. Сперва относишься к ним, как к товарищу, разговариваешь, как с равным, что-то объясняешь, пытаешься спорить, а потом – встречаешься с таким взглядом и понимаешь, что все бессмысленно. Во-первых, она не слушала половины из того, что ты говорил, хотя и сама же вопрос задала. А во-вторых, тебе и самому абсолютно поровну, где истина. Потому что вот же она, прямо перед тобой и вроде не против…

А потом ресницы хлоп-хлоп, и сказка закончилась. Девушка та же, а во взгляде: «Осади, парниша! Ты за кого меня принимаешь?» Ощущение, словно помоями окатили. Мерзко и стыдно. Раз нарвался… второй… и перестал в глаза заглядывать. Слава богу, рост позволяет сразу в декольте смотреть. Там сюрпризов меньше.

Олеся хоть и оголодала, ела неторопливо. Отщипывала небольшими кусочками, часто запивала, зачерпывая ладошкой из реки… тщательно пережевывала. Не ошибся я, предполагая, что девушка не рабоче-крестьянского происхождения. Чувствовалось воспитание, порода.

– Что дальше? – продолжил я поднятую тему. – А вот ты, к примеру, если бы сама сбежала, что бы теперь делала?

– Я?.. – Олеся неуверенно пожала плечиками. – Не знаю. Бежала бы без оглядки. Как можно дальше.

– Понятно, – кивнул я, не комментируя ответ. – А куда?

– Как куда? – переспросила девушка. Прежде чем отвечать, она культурно дожевывала и глотала пищу. Поэтому в разговоре то и дело возникали небольшие паузы. Как бы для обдумывания. – На север… К людям.

– Разумно, – снова согласился я. Но на этот раз Олеся подвох почувствовала.

– А что не так?

– Всё…

– Но почему?!

Я намеренно втягивал ее в спор. Когда человек сердится или возмущается, он забывает об остальном. А Олесе сейчас не мешало чуток отвлечься. Воспоминания о пережитом еще нагонят ее. Отлично помню, как это было со свиридовскими бабами. Одна надежда, что до этого времени мы уже успеем спрятаться.

– Ну, во-первых, до ближайшего городка отсюда не меньше трех сотен верст. А то и больше. Вспомни, как из Перекопа добиралась. Сколько дней в дороге провела, ни разу не повстречав человеческое жилье? Кстати, тогда ты была в сапогах, а сейчас – босая. То есть идти раза в три медленнее придется. А во-вторых, казаки тоже будут нас именно в той стороне искать. И как быстро конные разъезды двух пеших беглецов обнаружат, нагонят и схватят?

Похоже, об этом девушка не задумывалась, и глаза ее снова подозрительно заблестели.

Да, я знаю, что слезы женскому организму полезны, они что-то там очищают и восстанавливают какой-то баланс, но не сейчас. Рано.

– Тихо, тихо… Все будет хорошо. Потому что мы сделаем все наоборот. Погоня станет ловить нас в степи, а мы затаимся в плавнях. Они думают, что мы убегаем сломя голову, а мы – спрячемся у них под самым носом. И будем тихонечко сидеть, пока им не надоест искать. А надоест быстро. Можешь поверить. Ни ты, ни я не сделали ничего такого, что требовало бы кровной мести. Досадно – да. Но это не то чувство, которое заставляет людей терять рассудок и чувство меры. Самые горячие, может, и полетают пару деньков по степи, а большинство еще к вечеру вспомнит, что у них есть дела и поважнее, чем парня с девкой ловить.

– Ты так говоришь, словно по писаному читаешь… – удивленно произнесла Олеся. – Шляхтич?

И в который уже раз довелось пожать плечами.

– Не знаю… Не помню… – И чтоб избежать дальнейших расспросов, объяснил в сокращенной форме: – Был ранен в голову. Потерял память.

– Бедненький… – посочувствовала Олеся. – Тяжело, наверно, это? Всю свою жизнь забыть.