Глава 30

Сидя за завтраком я задумчиво смотрю в тарелку с рисом, овощами и мелко нарезанными яйцами. В первый раз за эту жизнь у меня есть необходимость тщательно продумать свои действия, и это только в фильмах показывается какой-нибудь умник, который сидит за столом, заваленном бумагами, и вся стена в канцелярских кнопках, вырезках из местных газет и журналов, в фотографиях и красных нитках от гвоздя к гвоздю и вот вдруг — Эврика! Его осеняет, и он хватает лист бумаги и изображает лицом просветление и осознание.

В моем случае это выглядит так — частично похоже на всякую рекогносцировку, когда командир выезжает на поле предстоящего сражения лично и в бинокль изучает позиции противника, проходит по своим укрепленным пунктам и окопам, лично уточняет количество ресурсов и моральный дух воинов, смотрит на тип местности и качество грунта — в общем делает то, что по-хорошему должна делать разведка, но разведка может врать, может преувеличивать и уж совершенно точно — у разведки нет «командирской головы».

Следующая часть — это анализ. Установление невидимых связей между явлениями и событиями, между людьми и организациями, их иерархия и взаимосвязей. Кто тут является бенефициаром и что он сделает для удержания своей позиции или улучшения ее. Кто готов к изменению status quo, а кто — нет. Кто в цепочке взаимосвязей и иерархии является «слабым звеном», насколько стабильна вся система и где ее уязвимые части.

И уже следующим шагом является выработка стратегии войны и тактики конкретного сражения.

А со стороны это выглядит — словно я объелся мухоморов и сейчас пускаю ртом пузыри, разглядывая психоделических розовых слонов в стиле позднего периода творчества Сальвадора Дали. Видимо поэтому Сора проводит у меня перед лицом рукой, проверяя мою реакцию на раздражители.

— Опять улетел — жалуется она Юрико: — с самого утра таким вот ходит. Что с ним?

— Это у него творческий процесс — отвечает Юрико: — это он так творит. Не лезь ты к нему, видишь, у него переосмысление своей сознательной жизни и понимание того, что мы с тобой — богини. Это он жалеет о прожитых впустую годах, которые он не поклонялся нам с тобой. Сейчас он очнется и начнет нам осанну петь. И жертвы приносить. Мне бы в жертву очень пригодилось то белое пальто из Wacko Maria. Или, допустим — ожерелье оттуда. Ты знаешь, что они запустили своей брэнд дорогой бижутерии?

— Да? Не знала… и что как там? — интересуется Сора и я краем глаза вижу как Юрико достает глянцевый журнал и они склоняются над ним. Если бы дело было в другом месте, то Юрико просто достала бы смартфон, но на студии все вынуждены либо смотреть телевизор, либо читать журналы, которых тут великое множество — видимо для компенсации информационного голода.

Итак, думаю я, глядя на этих двоих кумушек, что мы имеем в сухом остатке? Информации пока недостаточно, сегодня я запрошу информацию у Кумы, у Косум с братиком Сомчаем и конечно же отправлю смс Натсуми и Ко. Но пока — мне известно, что так называемые «агенства» и «студии» в порно — на восемьдесят процентов структуры, которые сотрудничают с якудза. Потому что местные профсоюзы — это якудза. Так называемые «защитники простых людей». Отсюда и все эти страшные истории про то, как отец семейства влез в игровые долги, а потом его дочь или жену — заставляют «отрабатывать» его долги своим телом — либо в «Розовых Салончиках», которые здесь называют «Пинк Сарун», либо на съемках в порно. Или и так и эдак. Сперва я сомневался и предполагал, что такие вот истории — это городские легенды, но в последнее время склонен считать, что и так бывает. Почему сомневался — да потому что уровень преступности в Японии крайне низок. Читал недавно статью что в настоящее время уровень преступности по тяжким и связанным с насилием преступлениями — самый низкий за последние семьдесят пять лет. Здесь фактически нет опасности быть избитым или ограбленным и по сравнению с моей прошлой жизнью — окружающая жизнь безопасна почти абсолютно. Отсутствие насилия — порождает мифы и легенды, насилие тут как правило моральное. Те же издевательства над Томоко — никто к ней и пальцем не притронулся, заставляли делать все самой. На подкорке законопослушным гражданам вшит такой вот момент — тронул — заработал на срок. И не дай бог оказаться в японской тюрьме, вот уж где порядки так порядки. Стоять на коленях весь день, разучивая внутренний устав пенитенциарного заведения и гимн страны — это еще цветочки. А ведь есть люди, которых так годами стоять заставляют.

Однако это не значит, что якудза — безобидные тварюшки, хотя по части немотивированного насилия на пустом месте они не ровня преступным группировкам, возникшим на развалинах СССР — уж там иногда «валили» просто потому что — могут. Потому и не протянули долго. Якудза — это традиции и вся эта история с рисовым менталитетом, то есть — строгая иерархия и последовательность процедур. Никто никого не пырнет просто так. Поэтому, в том числе — здесь почти нет уличной преступности. Те же «босодзоку» — просто байкеры, которые шокируют прохожих своей внешностью, угрожающим видом их транспортных средств, и … все.

Подводя итог — якузда не столь страшна именно в плане «ноги сломают и бетоном дышать научат» — вот это на девяносто процентов страшные сказки. Которые, как правило — сама якудза о себе и распространяет — чтобы казаться страшной. С 1991 года в стране действует Закон о борьбе с организованной преступностью, с 2004 — закон о наказании за совершение так называемых «heinous murder» — чудовищных убийств, за которые по-прежнему предусмотрена смертная казнь. Законодательство и общество ввело политику нетерпимости по отношению к членам якудзы, что приводит к значительному снижению людей в преступных группировках.

Как индикатор — появление тех же самых «хангурэ», ведь если бы кланы якудза были в силе, они бы не позволили молодежи творить черт те что на улицах их городов. Местные власти искренне считают якудза не инфернальным злом и явлением, с которым следует бороться вплоть до его искоренения, а скорее — дополнительным способом контроля общества. Вот смотрите — все эти «должники» и прочий сброд — якудза прибирает их к рукам и не дает валяться на улицах в картонных коробках или там совершать преступления, чтобы на дозу денег найти. Эти потом трудятся на стройках и прочих грязных работах в тесном сотрудничестве с муниципалитетом. Мелких хулиганов — зачисляет в свои ряды, и они также встраиваются в структуру и у них нет времени подрезать кошельки в общественном транспорте и насиловать девушек в переулках.

Однако это не значит, что девушек не насилуют и морды не бьют. Бьют морды и кости ломают — но в стычках между кланами, что бывает редко, очень редко. Когда все урегулировано, то остаются только мелочи, недопонимания и прочая ерунда, которую обычно разруливают переговорами. А вот с девушками все сложнее. Якудза делает деньги на черном рынке и финансовых манипуляциях, да. Но столпами доходов якудза всегда являлись игорные дома, наркотики и проституция. Видите, как все классно складывается? Вот проигрался отец семейства в пух и прах, а у него две дочери есть… или даже два парня — неважно. Или там девушка на наркотики подсела и вот у нее уже нет работы, а только долги за последние две дозы. Тут и угрожать не надо. Приезжают к тому же отцу семейства и давят на него в присутствии его родных. И конечно, дочери, воспитанные в местных традициях, как и положено дочерям — сделают все для своего отца. Тем более — для его спасения. Альтернативный вариант — отец присоединяется ко всем этим «должникам» и отрабатывает долг на стройке или на ассенизаторских работах. Но дочери же этого не знают! Им на голубом глазу говорят, что если не отдадут долг, то порежут отца на части, закатают в бетон или растворят в кислоте. Вот и идут дочери торговать своим телом… и ладно бы они от этого деньги получали. Денег они не видят и работают за некий «долг», который… конечно же имеет тенденцию постоянно увеличиваться. Замкнутый круг ада. При этом — на каждом этапе девушка может встать и послать всех в жопу — эти страшные рассказы про «кислоту в лицо» — как правило лишь страшные рассказы, а удерживает всех страх за своих родных. Но на самом деле, если девушка убежит — то и искать ее никто не будет — кругом полно таких же, а преследовать семью на самом деле — нарваться на тот самый закон о «heinousmurder» и быть повешенным.

Вообще, якудза — это интересный пример эволюции преступной организации в современных условиях. В Японии — на каждом шагу камеры, у всех — смартфоны, узнать где ты и что делаешь, найти записи как ты идешь по улице — не составит труда. Потому любое нападение на улице, в общественном месте или даже дома — будет немедленно раскрыто. Убить человека так, чтобы не осталось следов — практически невозможно. Вы можете растворить его в кислоте… но его смартфон? Вот он пропал, вот его последние звонки, а вот отсюда — он перестал отвечать на звонки и писать СМС, перестал общаться в социальных сетях. Устанавливается примерное место и время пропажи. И… дальше легче — устанавливаются смартфоны всех, кто был рядом. Камеры уличного наблюдения. Камеры службы безопасности. И это мы не говорим про специальные возможности полиции, про двойных агентов и прочее.