А на краю полянки под кустиками ещё одна со львом балуется – ага, с самым натуральным, ни разу не плюшевым. Завалила хищника на спину, да прямо на него сверху в чём мать родила и улеглась, прямо как так и надо. Ещё и виноградом его кормит – вот мля буду, в натуре, век свободы не видать. То ли охренела вконец по пьяни, то ли зверь абсолютно ручной и тоже опоенный до абсолютного похренизма. С этих ведь станется!

Больше в зоне видимости, вроде, никого не наблюдалось, но издали доносились звуки какой-то упорядоченной церемонии, не то, что ранее, и значит, тут надо действовать предельно аккуратно, дабы не спугнуть главную дичь. Да и сколько тут перед нами сейчас народу-то? Поэтому и обошлись одними егерями. Три соблазняемые сектантским жрецом бабёнки и пикнуть не успели, как были скручены – ребёнок только заревел было, но когда шикнули на его разбитную мамашу, та его угомонила мигом. А вот жрец пробовал качать права, за что был не только схвачен, но и охреначен. Легко ли он отделался – это вопрос, конечно, непростой и неоднозначный. С одной стороны, не будь на на нём намекающей на высокое положение в секте леопёрдовой шкуры, так грохнули бы на месте, едва он только хаяльник свой разинул, дабы не возиться, а так – ещё поживёт немного. Но с другой – в натуре немного, и радости от этого ему будет тоже немного, потому как ни хрена он ещё не отделался, а только попался нам со всеми потрохами и с поличным, а миндальничать с матёрыми активистами дионисанутых никто у нас не собирался. Для того ли столько уже кровавой юшки пустили?

Вот с соблазнительницей льва – оборжались. В гераклы без нужды никто как-то не рвался, поэтому просто и незатейливо взяли парочку на прицел и предложили сдаться по-хорошему. Тут-то и случился прикол. Перебздевшая "дрессировщица", скатившись со льва вверх тормашками, но затем опомнившись, попыталась было натравить хищника на егерей, а тот перевалился на бок – вялый, осоловелый и озадаченный – и никак понять не может, чего от него хотят. Поводил башкой лениво, да и улёгся – один глаз приоткрыт, за происходящим наблюдает, а другой и вовсе закрыт. И морда у него при этом – прямо что у твоего налопавшегося до отвала приснопамятного "Вискаса" котёнка-переростка, гы-гы! Да и то сказать, подросток же натуральный! Размеры уже приличные, пятен на шкуре уже нет, но и грива – так, едва только намечается, хоть и самец. Естественно, стрелять кошака никто не стал – какие к нему претензии? Поржали, бабу повязали, а зверь – не было ведь насчёт него никакой команды, верно? Вот и пущай себе лежит этот звериный царёныш, балдеет дальше. Предупредили только идущих следом, чтоб не тревожили…

А потом мы вышли и на верхушку сектантов, да ещё и удачно – у них как раз намечалось действие, вполне тянущее по нашим законам на крепкий дубовый сук и не менее крепкий пеньковый галстук. Несколько озверевших менад приплясывают вокруг уже лежащего на земле парня и колотят его со всей дури своими жердинами, тот уже даже не орёт, а визжит – видно невооружённым глазом, что не просто метелят, а преднамеренно убивают. И на большей части этих фурий всё те же леопёрдовые шкуры – явно ближнее окружение самого главного, потому как означенный леопёрд и есть священное животное Диониса. Из грота четвёрка других баб барашка торжественно выносит, не иначе, как для жертвоприношения, а за всем этим безобразием наблюдает толстяк в виноградном венке с гроздями ягод и в накинутом на плечо пурпурном плаще – ни дать, ни взять, сам царь и бог этой дионисанутой публики. Точнее, его земное воплощение. Развалился на подстилке возле старинного краснофигурного жбана с виноградом и жуёт ягоды, лениво сплёвывая косточки. Рядом опрокинутый кубок, и подстилка пролитым вином заляпана, да и сам он под хорошей мухой – как же тут не наклюкаться во славу бога вина?

Всё это достаточно далеко, мы не приближаемся, дабы раньше времени их там не спугнуть, а наблюдаем в трубы, пока егеря, как всегда, зарослями крадутся и с боков всю эту кодлу обкладывают. Там ведь ещё и стайка из пары-тройки десятков молодёжи наблюдается, которая пялится на происходящее во все глаза – наверняка те самые новые адепты, которые приёма в секту ожидают.

Барашка они в жертву принесли – резавшая его широким кривым тесаком баба в белом вся кровью перемазалась, да и ейные помощницы сделали то же самое – ага, уже целенаправленно. Затем те фанатки в леопёрдовых шкурах того забитого жердями парня подхватили и тоже к жертвенному камню потащили, а одна поманила туда же, поближе к делу, и ту стайку молодёжи…

– Сейчас они этих новичков кровью вязать будут, – сообразил Володя, – Чтоб им, значит, назад теперь пути не было.

– Ага, похоже на то, – согласился я, – Нашли, во что вляпываться, идиоты.

Вмешаться и пресечь это назревающее непотребство прямо сейчас – это значит, вытащить из передряги нескольких греческих и финикийских обалдуев с обалдуйками, но какой ценой? Не пойманных с поличным на "расстрельной статье" вожаков секты законно тогда хрен осудишь, а незаконно – это же кампанцы, млять! Не доказав как дважды два их тянущей на репрессии вины, их придётся отпускать восвояси. Эти отпущенные возглавят неизбежно уцелевших хоть в каком-то количестве "сочувствующих", и секта возродится вновь, но уже гораздо более осторожная и тщательно законспирированная, и её выявлять и давить будет уже на порядок труднее, и число её жертв окажется на порядок больше. И это будут уже наши в основном, а не эти "тоже типа греки". Не надо нам тут повтора этих римских ошибок, когда загнанные в подполье и с тех пор тщательно законспирированные Вакханалии переживут и Среднюю Республику, и Позднюю, и Империю, а под давлением преследующей их – но так же тупо, по-римски – христианской власти трансформируются постепенно в банальных сатанистов. А ещё до трансформации – дадут этим христианским фанатикам массу поводов для искоренения всего "языческого" чохом, чем те с огромным удовольствием и воспользуются, выкорчевав слишком сложную для них и непонятную их простым как три копейки мозгам античную культуру и предопределив тем самым Тёмные века. На хрен, на хрен!

Прокравшиеся к нам кустами посыльные от егерских центурионов доложили о полной готовности их подразделений приступить к пресечению, но мы таки сцепили зубы и выждали, когда того парня – один хрен с переломанными костями уже не жилец – жрица в белом дорезала на жертвенном камне, и в его крови начали старательно перемазываться новенькие адепты. Один вдруг передумал и заупрямился, и активистки тут же обвинили его в предательстве и отступничестве. Но свои увитые виноградной лозой жердины они на сей раз пустили в ход уже не сами, а протянули их бабам из новеньких, натравливая их на бедолагу. Те, явно под мухой, если не под наркотой, послушно взяли и послушно начали дубасить, жертва вырывалась, но на каждой её руке повисло по два офонаревших неофита, так что предсказать результат было бы несложно – ага, если бы не одно "но". Теперь-то мы имели нужный нам железобетонный повод действовать "по всей строгости закона".

Рёв турьего рога поверг сектантов в ступор. А егеря, проинструктированные на все типовые случаи заранее, греблом не щёлкали, а щёлкали тетивами своих луков. Те, что держали заартачившегося парня, схлопотали по стреле и рухнули первыми, вслед за ними свалилась самая остервеневшая из неофиток с жердиной – этих не обязательно было брать живыми, и наёмники не упускали повода расчистить себе поле деятельности от лишних, чтоб не путались под ногами. Вот когда палку убитой подхватила одна из активисток в леопёрдовой шкуре, предположительно из кампанок – её аккуратно подранили, дабы ещё пожила до полного развязывания языка и заслуженной виселицы. Остальные перебздели и заметались в панике, ища, куда бы им улизнуть, но егеря стягивали кольцо с трёх сторон, а с четвёртой, получив команду центурионов, надвигалась армейская пехота. Ополченцы тоже вошли в раж, и когда одна из менад, разъярившись, бросилась на них, её проткнули сразу пятью мечами. Потом рухнул снесённый мечущимися столб с небольшой статуэткой Диониса, на него свалилась и тут же проблевалась одна из перебравших вина неофиток, а жрица в белом при виде такого святотатства, сперва воззвала к оскорблённому божеству и взмахнула своим похожим на укороченную махайру тесаком, намереваясь покарать одну эту, пока бог не покарал всех, но тут ещё один вопящий в панике беглец, не глядя себе под ноги, наступил на статуэтку и сломал её. Жрица, выронив свой нож, в ужасе закрыла лицо руками в ожидании неизбежного теперь конца света, но тот наступать как-то не спешил – Дионис, надо думать, и сам был не в лучшем состоянии, чем та проблевавшаяся, гы-гы!

Так бы их, скорее всего, всех и повязали – ну, за исключением заваленных "при попытке", если бы не неизбежные на море случайности. Отдалённый гвалт справа вдруг неожиданно приблизился, и на поляну начали выбегать беглецы оттуда. Их, конечно, тут же попытались остановить, но набежала целая толпа, и всё перемешалось в кучу. Что тут с этим можно было поделать? Только одно – усилить натиск многочисленных ополченцев с нашей стороны.

– Всех не сдающихся убивать на месте! – напомнил солдатам ближайший к нам центурион, – Держать строй! Никого не выпускать живым!

Резня, конечно, вышла в результате ещё та. Дионисанутые совершенно съехали с катушек и пёрли напролом, так что им и некогда было предлагать сдаться, и оставалось только рубить и колоть. Да и ополченцы успели уже с непривычки озвереть и работали мечами кое-кто даже похлеще тех наёмников. Пару раз и нам с Володей пришлось тоже пустиить в ход клинки, когда становилось особенно жарко – наши револьверы без крайней необходимости засвечивать не стоило. А толпа всё напирала, и уже становилась понятной причина – её преследовали наши соседи, почему-то не сумевшие окружить её на месте и разобраться с ней там же. Но оружие и организованность делали своё дело, и беспокоил нас только гвалт спереди – как бы ещё и оттуда не набежали новые раньше, чем мы здесь разделаемся с этими. Не набежали, хвала богам, справились там наши и сами, да и тут уже подошли преследователи – такие же егеря-наёмники и такие же солдаты-ополченцы, как и у нас. По мере того, как таяла под мечами толпа сектантов, устаканивалась и вызванная ими нервазбериха. После того, как завалили самую бешеную из набежавших сектантских менад, остальные бабы начали сдаваться одна за другой, их примеру последовали сразу же и новички-неофиты, а там и до мужиков очередь дошла – до всех троих, которых бойцы не успели ещё покромсать в свалке. Уже во входе в грот рухнула жрица в белом, словив стрелу меж лопаток – скрыться пыталась под шумок, да только припозднилась она с этим делом – раньше надо было, пока все егеря толпой заняты были и не особо-то зыркали по сторонам. Пока вяжут и сортируют пленников с пленницами, разбираемся с соседями.

– Что там у вас с этой толпой приключилось? – спрашиваю одного из двух их егерских центурионов.

– Большая пятнистая кошка, досточтимый. Меньше льва, но больше рыси.

– Леопард?

– Да, мне сказали, что он так называется. Мы думали, что раз он мельче льва, так с ним и справиться будет легче, но уж очень он быстр и свиреп оказался…

В отличие от львов, леопёрды в Европе давно уже не водятся. То ли в неолите их ещё истребили, то ли в эпоху бронзы, и скорее в раннюю, чем в позднюю – иберы, во всяком случае, включая и турдетан, в Испании их уже не застали. От этого и не знают их толком – ага, по размерам оценивали. Африканские охотники считают, что леопёрд не в пример опаснее того льва – и ловчее, и коварнее, и на людей чаще охотится, так что иметь дело с людьми он привычен, и с толку его встреча с ними не сбивает.

Со слов центуриона выходило, что наткнулись они в своём секторе на такую же извращенческую бодягу с живностью, как и мы. Тоже игры с козликами и даже с ишаком, и тоже одна с хищником кошачьим баловалась, только не с ручным львёнком-подростком, а со вполне матёрым леопёрдом – тоже, по всей видимости, прирученным, но не сильно, как оказалось, опоенным. И когда они нагрянули, кошак с перепугу наворотил дел. Сперва бабу, что с ним развлекалась, когтями полосанул так, что чуть брюхо не распорол, затем одного егеря покусал, другого поцарапал – не опасно, но неприятно, а потом сразу в толпу сектантов метнулся и навёл там шороху. Панику, собственно, он-то как раз и посеял, и им пришлось из-за этого начать действовать раньше, не успев толком подготовиться. Зверя они стрелами свалили вместе с тремя или четырьмя находящимися рядом дионисанутыми, да и он сам чуть ли не пятерых до того задрать успел, но начало оказалось скомканным, и результат нам известен…