– Молиться надо, княже! – вышел вперед духовник, отец Варсонофий, росточка небольшого, но с брюшком, с бородой рыжеватой, окладистой.

Светлые глаза священника смотрели весело, круглое лицо прямо-таки лучилось здоровьем и какой-то внутренней радостью, которой хотелось поделиться со всеми. Василию подобные люди не нравились, но Варсонофий умел хорошо сглаживать грусть да хандру (жениться на молодой – это его идея!), к тому же был довольно умен и умел ум свой почем зря не выпячивать.

– Молиться, а уж потом думать.

Это он правильно сказал – мысленно согласился князь. Молиться… отослать всех, подумать сначала самому, со всеми – будто бы невзначай – посоветоваться, а уж опосля… опосля видно будет.

Василий осторожно – не пронзила бы боль! – поднялся на ноги:

– Верно, молиться пойду. В домовую церкву. И вы – молитеся, а завтрева… завтрева встретимся.

Приглашенные с поклонами удалились, а князь снова опустился в кресло. Выпил принесенную слугой корчагу сбитня, ухмыльнулся, махнул рукою духовнику – садись, мол, рядом, на лавку.

– От посольства того всякое может быть, – дождавшись вопросительного взгляда, тихо промолвил святой отец. – О чем они там с тестюшкой твоим бывшим договорятся – не знаем. Может, и о Москве, а может – об ордынских делах только. Всяко может быть, однако ж Егория-князя прыткого неплохо было б от границ наших убрать.

– О! – князь Василий обрадованно потер руки. – И я про то ж мыслю. Но… как войско-то дать? Вдруг Витовт… Ты-то что скажешь?

– Егория с войском его убирать надо – тут и спору нет, – с неожиданной твердостью заявил духовник. – Ладно, сидел бы в глуши своей, Заозерье, так он же и в наши земли подлез, и с Борисовичами, князьями нижегородскими – теми еще вражинами – задружился, и в Новгороде – донесли – палаты себе прикупил. Это плохо, что в Новгороде.

– Знамо, что плохо, – кивнув, зло бросил государь. – Ух, худые мужики-вечники. Я б вас… Места б мокрого не осталось.

Отец Варсонофий мягко улыбнулся:

– Силы надо копить, княже. Даст Бог, дойдет очередь и до Новгорода. А Егория – услать.

– Но! – Князь приподнялся в кресле, передав выпитую чашу слуге, тотчас же бесшумно исчезнувшему за покрытой дивным узорочьем дверью. – Егорка-то может на Орду и убоятися пойти без нашей-то подмоги! Недаром ведь просил. Хитер, хитер…

– Не так он хитер, как жена его, Ленка, – заметил святой отец. – Она, змея, его во всем настропаливает – и против Нифонта-князя покойного, коего, говорят, по ее приказанию и убили… и против тебя, княже! Как есть – змея.

Василий покивал и вдруг улыбнулся:

– Змея-то змея, однако ж и Нифонт тут виноват – это ж он ее в Орду продал, к трону заозерскому путь себе расчищал. Расчистил на свою голову… тьфу! А Егорка этот… Не побоялся обесчещенную девку в жены себя взять! Взял… и кто теперь хоть слово ему скажет? Когда за спиной силища воинская да струги, ушкуи, ладьи? Да хлыновцы-разбойники – они ж ему благоволят, верят…

– Вот и нужно, княже, такую занозу отсюда убрать… пусть даже на время.

– Понимаю, что нужно! – князь прихлопнул рукой. – Но – войско?

– Войска, мыслю так – с Егорием не посылать… большого. Уж больно опасно!