«Хочу составить пару-тройку атакующих заклинаний, вроде пронзающего бура.» — у меня меж ладоней крутился шар измененного пространства. Как это назвать, дим-бол?

«Знакомо. Всякий молодой мастер измерений в какой-то момент сочиняет этот нелепый шар.»

«Почему нелепый? Перемещаясь в другой мерности, эта штука обойдет большинство защит, кроме концептуальных.»

«Те, в чьих щитах нет концепций — просто букашки, и тратить на их истребление столько расчетных мощностей глупо.»

«Ну, спасибо.»

«Гаси свое чудо-оружие, будем делать из букашки недомага. Для защиты подойдет идея любой границы — например, граница земли и воздуха, на которой ты сидишь пятой точкой. Как органическая форма жизни, ты несешь в себе толику элемента земли — нужно просто воззвать к стихии-матери и воплотить идею ее грани в печати кинетического щита…»

После целой ночи медитации, общения с духами, князем и внутренней личностю я был весь разбитый. Было сильнейшее искушение переместиться в город и купить нормальной еды, но гадские эльфы установили барьер, удерживающий меня в Ничейных Землях. Поем гоблинских харчей, злее буду. Дед советует послать за едой гвардейца, издевается, старый пень. Заметка на будущее — из дома ни ногой без запаса нормальной еды в пространственном кармане. Еще раз приходил эльфийский маг, утверждал, что вся следящая магия из Башни удалена, уговаривал вернутся. Отшил остроухого, сославшись на договор с духами. До парада планет — 13 часов. Первая большая группа героев показалась на горизонте перед обедом…

Нас заметили в последний момент — девчонка-медиум пробила эльфийскую маскировку, когда мы были в сорока метрах от группы. Блинком оказываюсь в самой середине построения, ударом локтя вышибаю видящую из седла, под пальцами возникают режущие кромки магии света. Пригибаюсь, пропуская над головой клинок, наконец прибывают мои крылатые воины, воцаряется бедлам. Пляска меж безнадежно медлительных героев, лезвия под ладонями врезаются в плоть, дорога щедро окрашивается красным. Чей-то бросок сшибает меня с ног, используя инерцию, доворачиваюсь, оказываясь сверху — в глазах воительницы нет страха, только решимость; грозовые плети в упор. Фиолетовая волна, порожденная волшебным мечом, разбивает мое лезвие в правой руке, скольжением смещаюсь влево. Вскидываю руки, и падшие, обращаясь в птиц, взмывают над степью, уходя из-под удара; тысячи призрачных клинков устремляются ко мне, безжалостно пронзая все на пути, останавливаются на волосок от моих одежд. Пиромантка с огненно-красными волосами, не попавшая под аое, выбрасывает вперед руки — и могучую волну пламени, блинк в сторону и ледяная вспышка, зрелище отвратительное, надо было бить парализующими. Здоровяк в изукрашенных доспехах расшвыривает моих гвардейцев, сокрушительный пронзающий бур выстреливает из моей руки и бессильно разбивается о священный меч. Секунды хватает для одного из падших, герой замирает, по нагрудной пластине струится кровь. Свечение Ки — герой-лучник вскидывает напоенное силой оружие, я дергаюсь увернуться, но один из лежащих на земле хватает меня за ногу. Сияющая стрела устремляется ко мне, я телекинезом вздергиваю в воздух какого-то большого парня из раненых, удар, вспышка. Толкаю открытую ладонь в сторону лучника, и прозрачные алые звери, анималистическая форма духов земли, несутся к жертве; рывком высвобождаю ногу, оглядываюсь с пульсирующей в левой руке молнией — враги внезапно кончились. Падшие окружают меня кольцом, но угрозы нет — десятка полтора людей лежат на истерзанной дороге, я чувствую ауру боли и смерти. Из высокой травы выглядывают гоблины-мародеры, я жестом приказываю им начинать. Живучесть попаданцев невероятна, не менее трети, а скорее — половина из этих ребят выживут и пополнят рынки рабов — ошейник-подавитель специально не блокирует регенеративные способности героев. В короткой схватке я умудрился потерять одного из призраков, священное оружие вновь сказало свое веское слово; да и остальные выглядят потрепанными. Князь тоже недоволен — после того блока правой я сорвался на рефлексы и стал сыпать заклинаниями; с точки зрения эльфа, это недостаточно артистично. Зато довольны духи степи, я ощущаю некоторый прирост моего могущества. До ужина я выходил на перехват геройских групп еще трижды.

Жрица дремлет, привалившись к моему плечу — она что было сил вытаскивала раненых с того света и совсем вымоталась. Во мне болит каждая мышца — нормальный волшебник, хоть и не стоит на месте мишенью, все равно не может тягаться в скорости с напоенными Ки героями — потому строит защиту на блинках и кинетических щитах. Невероятная техника Деда позволила мне стать шустрее героев — но тело совершенно не готово к таким нагрузкам, даже боль в прорубленном до кости левом плече теряется на фоне многочисленных микрорастяжений. Площадка для камланий чудо как хороша при магическом перенапряжении — надо освятить такую же рядом с нашей развалюхой. Однако, пора.

— Время, — шепчу я, и девушка неохотно открывает глаза.

В лагере жгут огромные костры, многие коротышки уже навеселе. Использую малое воплощение, моя светящаяся фигура встает над вечерним лагерем.

— Воины Большого Клыка! Сегодня вы вновь показали свои мужество и ратное мастерство! Многие века будет жива в песнях память о могучих бойцах племени!

Дикий рев сотен глоток, примитивные копья тычут в небо.

— Но время битвы прошло, настало время ритуала! Великие духи войдут в этот лагерь, и все, кто останется в нем, станут кровавой жертвой! Потому собирайтесь, шаманы отведут вас в безопасное место, чтобы вы пережили Ночь Парада Планет! За Большой Клык!

«Прямо темный мессия! — хохочет Дед. — Можно, я последую за тобой, о Великий?»

«Иди лесом,» — отмахиваюсь я, призывая падшего. — Отправляйся с гоблинами и проследи, чтобы никто из них не пострадал.

— Будет исполнено, Князь Воронов.

Нахожу взглядом старшую охотницу — Острая Пика пинками и затрещинами организует молодых бойцов.

— Колючка? У меня есть просьба. Моя жрица совсем выбилась из сил, возьмете ее с собой?

— Не беспокоиться, Вождь, я присмотреть.