– И провести его в каком-нибудь отеле? – усмехнулся Сэдэо. – Ты так себе это представляешь?

– Где вам не придется работать. У вас же есть такая возможность. – Рюу изогнул губы в легкой усмешке, точь-в-точь как отец. – Хотя по привычке вы начнете трудиться и там. Вдруг у них – ужас какой – не так сервируют столы на завтрак!

– Не шути, сын. – оборвал его Сэдэо. – Бабушка нас не отпустит. Она сегодня еще не выходила?

– Еще не вечер, – пожал плечам Рюу. – Здесь не домыли, – повысил он голос, обращаясь не к отцу, но к воде в купальне, и пошел дальше.

– Что ты натворил с четвертым номером? – крикнул Сэдэо.

– Ничего такого, что может вызвать гнев оками-сан.

Рюу обогнул два больших бассейна, подошел к крайнему, поставил обе корзины у пирамиды из камней, выпрямился, вдохнул пар. Представил себя драконом, как когда-то в детстве. Тогда он думал, что все горячие источники – ноздри драконов. И желал обернуться могучим существом, не подчиняющимся никому.

В их семье всем правил могучий, хитрый тигр – бабушка Хакусана.

«Когда-то ты грезила, что я стану твоим наследником, бабушка, – подумал Рюу. – Но, как ты сама не раз говорила, тигру с драконом не ужиться».

У последней открытой купальни, сразу за бамбуковой преградой, начинался лес. В августе гости редко выбирали эту купель. Боялись, наверное, близости к природе и собственной уязвимости перед ней. Рюу усмехнулся. Все дело в тумане, что подбирался к рёкану в это время года. Утром лес окутывала легкая дымка, гости выбирались из номеров – кто на гимнастику, кто на ранние купания. Днем они отправлялись на экскурсии, и их пугал уже не туман – золотистый от пробивающихся сквозь ветви солнечных лучей, – а Нобуо с его россказнями о духах, обитающих в стволах деревьях, ручьях, камнях, жуках, шуршащих в опавшей хвое, и воронах, гнездящихся на соснах. К вечеру мглистое покрывало тумана оборачивало гостиницу сумерками, вершины деревьев выглядывали из пелены, похожие на спинные пластины дракона. Постояльцы наводняли бани тихими разговорами и байками. Распаренные, разнеженные тела – легкая добыча для реальных и вымышленных тварей из леса, потому крайний онсэн пустовал.

А пока набирал силу день, все ходили спокойные и расслабленные. И только Рюу предвкушал хаос.

Он немного постоял у кромки леса и пошел проведать мать. Обход отеля и родственников Рюу совершал в одно и то же время.

– Жирные следы, – объявил он двери в конце галереи, отделяющей кухню от остального здания.

Кухня кипела гневом хозяйки. Чадили сковороды, бурлили кастрюли, шипели конфорки. Мать – королева завтраков и ужинов, Асу-сан, возвышалась над полом на метр пятьдесят три сантиметра и размахивала ножом для разделывания рыбы.

– Ты отдаешь себе отчет в том, что сделал? – Острие ножа уставилось на Рюу. Выпотрошенная рыба обиженно разинула рот – о ней забыли. Асу редко пребывала в подобном настроении. – Что ты возомнил о себе?

Рюу невозмутимо взял с тарелки рисовый пирожок.

– Ты должен был отменить бронь. Позвонить, извиниться, сказать, что мест нет. – Мать забрала волосы в хвост, что добавило ей пару сантиметров роста.

– Позвонил, – соврал Рюу, глядя на мать честными глазами.

– Ты должен был предложить отель по соседству!

– Предложил. – Одно вранье тянуло за собой другое. – На противоположном склоне горы.