4

Следующие три дня прошли как в угаре. У меня состоялась короткая, но горячая перепалка с Хрюном и мисс Воспер, в которой я не столько сжег мосты, сколько разрушил привычную сердцу гавань. Вообще-то не стоило так распаляться, но я был пьян и богат…

Я заказал себе два новых костюма, а потом купил еще один, готовый, приобрел три шелковые рубашки, две пары ботинок, три покрышки для колес и коробку передач и расплатился с миссис Нолан. Она сгорала от любопытства по поводу письма адвоката, и я, боясь, как бы она не проболталась по телефону Мауре, соврал, что речь действительно идет о завещании, но, поскольку дело осложняется наличием других наследников, я дал себе клятву пока не произносить ни слова.

Днем я как бешеный сорил деньгами, а по вечерам встречался с Маурой. Наши отношения стали какими-то странными, зыбкими, но вовсе не неприятными. Она вела себя спокойнее, довольно иронично, но вопросов подчеркнуто не задавала. Все было так, будто мы только что познакомились. Оба на взводе, но стесняемся. И я всю дорогу чувствовал, что обязан гнать пургу насчет службы у Хрюна.

В среду я снова позвонил Имре.

– Николас, сынок, – шумно дыша, сказал он, – наберись, пожалуйста, терпения. Я ей еще не рассказал. Она все это время недомогает.

– Черт возьми, дядя! Но я обязан ее увидеть!

– Знаю, сынок, знаю, – печально ответил он, – она уже спрашивала, почему ты не приезжаешь. Но может, тебе стоит отложить визит до конца недели?

– Ну, если вы считаете, что так лучше… – промямлил я.

– Скажем, до субботы, а? Тогда я успею… Ей сейчас получше. Да, в субботу было бы замечательно. Мы с тобой сперва потолкуем с глазу на глаз…

– Ладно.

– До свидания, – быстро сказал он. Наверно, в прослушиваемой зоне возникла маменька.

– До свидания, – ответил я, услышав щелчок, и от злости чуть не разбил трубку.

Я был уверен, что мать примет известие о смерти Белы гораздо более стойко, чем это мерещилось Имре, – мои интересы были для нее гораздо важнее. А за это, – решил я, – ей причитается какой-нибудь колоссальный подарок. И отправился к себе наверх считать бабки.

Я высыпал содержимое кошелька, вывернул карманы, сложил все в кучку и стал считать. Там было семь пятерок, две фунтовые бумажки и пригоршня серебра. Я с ужасом смотрел на эти гроши. Значит, у меня за полнедели улетело больше ста сорока фунтов, и это при том, что за два костюма я заплатил только задаток./. То есть мне предстояло выложить еще восемьдесят фунтов! Я стал думать, как объяснить все это Канлифу.

Отрепетировав свою речь, как бы обращаясь к нему мысленно, я закурил новую сигарету и пошел вниз звонить.

Но только я снял трубку, как миссис Нолан тут же выглянула из своего закутка, и мне пришлось быстренько набрать номер службы времени, тщательно свериться с собственными часами и выйти на улицу, чтобы поговорить из будки за углом.

Булка тут же подозвала Канлифа.

– Слушаю вас, мистер Вистлер, чем могу служить?

– Я просто хотел узнать, есть ли какие-нибудь новости… – Я вдруг увидел в круглом зеркальце свою физиономию, а на ней – этакую чахлую улыбочку.