Юрий чуть подогнал своего ослика вперед и приподнялся на седле.
Чудовище с жутким скрипом зашагало вдоль холщовой “каменной городской стены”, делая угрожающие движения за стену.
— Нам хана! — загундосили дудочники. — Нам хана! Нам хана!
— Это неправильное чудовище, — возмутился ерш-заклепочник. — У него надкрылья не по уставу! А хвоста вообще нет. На что тут сыпать соль?
Чудовище повернулось к людям и угрожающе двинулось в их сторону, щелкнув здоровенными клешнями. Не думая об уставе, толпа ахнула в голос и отшатнулась: Юрий и Константа едва удержали ослов. Конь под Зафирой зафыркал, и та машинально погладила его по шее, успокаивая.
Довольное произведенным эффектом чудовище (про его кукловода тоже все забыли) прошагало к скинутому со стены книжнику. Двумя размашистыми движениями растерзало мешочек с солью (разлетелись крупные сухие горошины). А потом резким ударом насадило книжника на локтевой шип. Кукла задергалась, хлопая нижней челюстью, и крича голосом актера:
— Это вульгарно! Это непсихологично! Это нечестно! Я же всегда давал хорошие советы!
— Вот я к тебе и прислушался, — сказал за стеной градоначальник.
С тем же ужасным скрипом чудовище принялось лизать стену. Дудочники подвернули верхний край, изображая уменьшение стены. Затем чудовище удалилось и толпа выдохнула.
Вышел директор труппы с изрядно похудевшим колпаком:
— Почтенная публика! Совет мудрого книжника не возымел действия! Скоро чудовище явится вновь! Что же делать славным горожанам и добрым гостям Бомона? Бросайте! Бросайте монеты!
На этот раз Юрий успел схватить Зафиру за руку, но и прочие зрители накидали не меньше серебряка. Всем не терпелось увидеть продолжение.
После знака директора кукла-градоначальник посмотрела на ерша-заклепочника.
— Господин книгочей! Посмотрите, как уменьшилась стена! Подайте же мудрый совет!
Дудочники, потрясая холщовой “каменной городской стеной”, вновь затянули унылыми голосами:
— Нам хана! Нам хана! Нам хана!
Ерш-заклепочник начал загибать пальцы свободной руки кукловода:
— Надо принести в жертву девушку! Девушки глупы! Неспособны к наукам! И в писаниях своих воруют у мужчин! Ибо они дуры!
Константа решительно закатала левый рукав.
— Ты чего, — прошипел Юрий. — Это же пьеса! Это же не взаправду!