— … В деревенский трактир нам никак. Придется пройти лесом до Выселок. Там большой постоялый двор.

— А зачем нам трактир, постоялый двор? Зафирины серьги продавать?

Упомянутая схватилась за уши:

— Ослов своих продавайте!

— Это не наши ослы! Это ослы отца Теребония… У них, кстати, даже клейма на ушах, — Константа вопросительно поглядела на Дьявола. — Можете их свести?

— Так ты не только браконьер, а еще и опытный ослокрад? — Юрий усмехнулся. Камеристка привычно полезла рукой скрутить передник в жгут — да не было передника, нечем оказалось перетянуть Врага по наглой улыбке.

— Кто бы говорил! Лучше сообрази, кем тебе на Тракте прикинуться. Дворянин без оружия не бывает. Священник из Дьявола? — Константа подула на плечи.

— А пусть он менестрелем будет! И воспевает мою несравненную красоту! Как в романах!

— Я же петь не умею! Совсем!

— А тебе и не надо!

— Какая красота, такие и песни, — буркнула Константа в нос, и добавила погромче:

— Тебе главное, на лютенке трям-брям, а петь… Вон, отец Теребоний, не к завтраку будь помянут, с амвона теребонил-теребонил, да не вытеребонил. А ничего, все село слушало.

Юрий подергал носом:

— А это не утками запахло?

— Утки! — забыв про все, Константа кинулась спасать завтрак.

Занявшись едой, женщины, наконец-то, замолчали. Юрий смог спокойно подумать. Хотя золотисто-коричневая корочка, красноватое мясо утки, умопомрачительный аромат жаркого… Вот если еще и соль была, был бы рай! Красавицы уже здесь.

Юрий перевел взгляд на блондинку. Зафира деликатно держала крылышко пальчиками, откусывала по крошке, и отсутствии соли совершенно не мешало ей излучать неземное блаженство. А вот цвет глаз у нее почему-то оказался не такой, как в темноте склепа. Наверное, все дело в освещении… В солнечных лучах Зафира была как лебединое перо, упавшее на поляну. Маленькую ножку в изящном ботиночке можно было поставить на ладонь, и еще осталось бы место. Юрию вдруг показалось святотатством прикасаться к этому белому перышку: исчезнет, улетит! И уж тем более, отдавать подобное чудо чернокнижнику Дебиану… На какой-то миг Юрий поверил, что тот и правда мерзкий старикан.

Константа поднялась, убирая вторую утку в седельную сумку, обернув листьями лопуха. Простая одежда не могла скрыть женской стати. Юрий сглотнул: а что, все подумают, на утку слюна. Камеристка полуобернулась, словно почувствовав чужой взгляд, тряхнула стянутыми в узел каштановыми волосами. Над румяной щекой дерзко сверкнул темный глаз.

Юрий попытался подумать о деле. По всему выходило, что путешествия к этому Дебиану не миновать.

— Но зачем тогда трактир? — подумал он вслух. Константа вернулась от седельных сумок и охотно растолковала: