Мне давно стоило развернуться и уйти, сделав вид, что меня нет дома. Но сердце. Мое поганое наивное сердце не давало сдвинуться с места. Оно просто вопило, что так близко, в метре от него, не смотря на разделявшую нас дверь, я уже никогда не откажусь. Пусть хотя бы так.
Прохлада дверного полотна приятно успокаивала ладони и лоб.
Рану защипало. Свежая повязка быстро намокла от слез. Придется обрабатывать по новой.
Снова глазок и с удивлением поняла, что Макс, не жалея своих дорогущих брюк уселся прямо на пол подъезда и закурил.
Вот сволочь. Сейчас соседка точно учует дым и доложит о его визите. Сарафанное радио не дремлет. Тем более утром.
Стерла соленые дорожки со щек, чуть задев повязку. Поморщилась и вздохнула. Руки сами легли на защелку замка. И повернули.
62. Макс
Щелчок замка заставил потушить сигу и подняться.
Один взгляд на хозяйку квартиры и я остолбенел.
Щека заклеена, на руках огромные красные отметины, будто от наручников. Какого хуя?
Хотелось сгрести её в объятия и отнести прямиком в постель, но я сдержался, стиснув кулаки. Что-то случилось. И я кажется догадывался, что именно. Надо будет навестить старого знакомого…
Кошка отступила, давая возможность войти. Я замешкался лишь на секунду, думая, что лучше: сейчас поехать и вытрясти все дерьмо из этого гондона или убедиться, что Лика в порядке и навестить его потом?
Шаг и я на пороге. Лика отшатнулась. Не намеренно. Инстинктивно. Я нахмурился. Дело не только в Малиновской.
— Что произошло?
Глаза вниз и плотно сжатые губы. Разулся и повесил пальто на вешалку.
Она продолжала стоять, глядя сквозь стену. Меня начинало нехило пугать её состояние.
Рука к её лицу и опять же неосознанное движение. Отстранилась. Поняла и испуганно посмотрела на меня.
Протянул руку ладонью вверх, ожидая, что она вложит свои пальцы. Внутренняя борьба явственно отражалась на её лице. Когда лёд её рук коснулся моих, я прикрыл глаза, стараясь взять себя в руки и не сгрести её хрупкую фигуру в объятия. Что с тобой случилось, маленькая?