Книги

Ночь самой дорогой любви

22
18
20
22
24
26
28
30

— Адрес значит…

Мои руки сами собой сжались в кулаки. Он намеренно тянет время, но для чего? Хочет меня разозлить? Я итак был зол, когда только зашел в его хату, так что его поведение только подливало масла в огонь.

Я прищурился и наклонил голову. Надо успокоиться. Драка делу не поможет. Но руки так и чесались заехать ему по морде.

— А что, если я не знаю.

— Помочь тебе вспомнить? — я соскочил со стула и дернулся в его сторону, но на плечо легла тяжелая рука друга.

— Андрюха сам вспомнит, да Черный?

Тот изменился в лице, и я не сразу понял, с чем связана такая трансформация. Глаза его утратили безумный блеск, он выпрямился и замер.

В дверях стояла миниатюрная куколка. Фигура её утопала в огромной футболке и безразмерных шортах, которые принадлежали, вероятно, хозяину квартиры.

— Иди в комнату, — повелительный тон заставил девушку вздрогнуть. Она потянулась к горлу и погладила рукой белую кожу. И тут я заметил синяки на её запястьях, будто её связывали.

— Какого хуя? — мой натянутый голос заставил Черного поморщиться.

— Аня, иди в ебучую комнату и не выходи оттуда, поняла меня? — Андрей почти орал, глядя на хрупкую фигуру. Девушка напряженно переводила взгляд с нас на хозяина дома, и было видно, шестеренки в её голове завертелись, в поисках решения проблемы, известной только ей.

— Назови адрес.

— Кировский проспект, дом 8, квартира 23. Доволен? А теперь проваливайте нахуй из моей квартиры! — выпалил Черный, затем снова перевел взгляд на куколку. — Аня… — Предостерегающе зашептал.

— Возьмите меня с собой? — её голос прозвучал, словно выстрел в пустом тире. — Я не хочу оставаться с ним. Пожалуйста, увезите меня отсюда.

19. Лика

— Показания счетчиков будешь передавать соседке двадцатого числа каждого месяца. Запасные ключи у неё есть, она будет иногда приходить, проверять все ли нормально. Животных не заводи, а нето всю мебель поцарапают.

— Я поняла.

— И не забывай, деньги буду приходить забирать сама раз в месяц.

— Хорошо…

Моё терпение уже было на исходе, но дотошная пожилая женщина, казалось, не замечала этого.