— Очень любопытно, — сказал Иван, бросив многозначительный взгляд на Зину, — а вот если попытаться сравнить эти две главные оппозиционные силы, то чья программа вам, так сказать, ближе? За кого бы вы, короче, проголосовали на выборах, если бы случилось чудо и их вдруг ввели в России?

Лопухин немного подумал, почесал правый глаз, потом ответил:

— Странные вы вопросы задаете, молодой человек, чисто гипотетические — разве у нас в России такие чудеса случаются?

— Вы наверно будете смеяться, Алексей Александрович, но лично я считаю, что конкретно это чудо случится еще до конца этого года.

— Ну хорошо, на гипотетический вопрос я дам такой же гипотетический ответ — за эсдеков я голосовать не буду никогда, за эсеров наверное, но при двух условиях — если они разберутся со своими террористами и если не появится какая-нибудь более правая партия с внятной политической позицией.

— А позвольте тогда уже последний вопросик — почему за эсдеков нет, а за эсеров может быть? В чем между ними разница… ну лично для вас?

— Хм… ну извольте, слушайте, раз напросились — мне не нравится упор эсдеков на пролетариев, где Россия и где эти пролетарии, это раз, еще мне не нравится их опора на Карла Маркса, только что в угол его не ставят и не молятся на него, а его учение мягко говоря схоластично и так же далеко от существующих российских реалий, как и аргентинские пампасы. Это два.

Лопухин немного подумал, допил свой бокал и продолжил.

— И три еще было у меня в голове, сейчас может быть вспомню… да, еще их внутриполитическая возня меня немного напрягает, большевики какие-то, меньшевики, центристы, не успели организовать свою партию, а уже пошли делиться почкованием. Неправильно все это. Но впрочем что-то я вас заговорил, позвольте откланяться, — и он пошел слегка пошатывающейся походкой по проходу между столиками.

Иван посидел некоторое время молча, потом сказал Зине:

— Умный человек, вот такого бы к нам в ЦК…

Зина после некоторой паузы ответила:

— Может и срастется через некоторое время.