Когда «Вьюн» падал, он врезался в деревья, рухнул на землю и перевернулся, оставшись лежать вверх дном. Когда Хейс пришел в сознание, он понял, что его колено и лодыжка серьезно повреждены, но ему удалось разрезать привязные ремни Пони, чтобы вытащить пилота из машины на случай пожара.

Пока Каллоуэй кружил над обломками, он понял, что у Хейса нет аварийной рации и он не сможет говорить с земли. Но было очевидно, что борттехник и пилот были ранены. Через несколько минут АМСВ были высажены на ближайшей дороге и добрались до места крушении. Они взяли район под охрану, выяснили, что Пони Один Шесть был убит и эвакуировали сбитый экипаж.

Машина Пони Один Шесть получила бронебойную пулю из АК47 через пол кабины. Пуля вошла в левое бедро пилота, пробила бедренную артерию, прошла через желудок, легкие и, наконец, попала в сердце, где пуля развалилась на части. Командир взвода Пони был мертв в тот момент, когда Хейс увидел его застывшим в кресле.

Всего три недели назад Пони Один Шесть был сбит после того, как зациклился на зоне контакта и подставил свой вертолет в качестве цели, которую враг не мог упустить. В тот день Рыжий Хейс тоже был борттехником Пони и он отчаянно пытался предупредить пилота, что ему нужно набрать скорость и уйти из поля зрения противника. Но, по какой-то причине, Пони не последовал совету Хейса — ни в том, ни в этом случае.

Все мы в Темных Лошадках переживали потерю командира взвода Пони. Еще тяжелее было сознавать, что его смерти можно было избежать, если бы он просто больше доверял урокам разведывательного дела, которые были получены воздушными разведчиками Темных Лошадок в ходе боев.

Если и был луч света в этот угрюмый день, то он пришел этим вечером, когда мы все вернулись на базу. Мы узнали, что Билл Джонс, хотя и находится в опасном состоянии с ожогами второй и третьей степени верхней части тела, все еще жив и перевезен из Дау Тянг в эвакуационный госпиталь в Лонг Бин.

День спустя или около того я решил, что не могу больше ждать и должен увидеть Билла Джонса. Уиллис, Дэвис и я влезли в мою птичку и направились в Лонг Бин. Когда мы добрались до госпиталя, то спросили как добраться до отделения интенсивной терапии. И приструнили Уиллиса, когда он довольно громко отметил физические активы некоторых медсестер.

Наконец, найдя ОИТ, я подошел к сестринскому посту.

— Я лейтенант Миллс из четвертого кавалерийского, и мы здесь, чтобы проверить состояние одного из наших пилотов. Его привезли сюда два дня назад с ожогами. Его зовут Уильям Джонс.

— Да — ответила она — Уоррент-офицер Джонс на последней койке справа.

С Дэвисом позади меня — Уиллис потихоньку сдал назад к сестринскому посту — я прошел туда, куда меня направила медсестра. Я посмотрел на человека на койке и тут же сказал вслух:

— Нет, это не Билл Джонс.

Парень не был похож на Билла Джонса. Его голова была вдвое больше, как и его тело. Кроме того, мужчина на койке был черным.

Я вернулся на сестринский пост.

— Мэм, вы ошибаетесь. Человек на койке не уоррент-офицер Джонс.

— Ну, лейтенант — ответила она — это уоррент-офицер Билл Джонс из роты «Дельта» Четвертого кавалерийского и он был доставлен два дня назад с ожогами.

— Но мэм — возразил я — Билл Джонс тощий маленький парень и кроме того, он белый.

Было очевидно, что я испытываю ее терпение.

— Вы, кажется, не понимаете, лейтенант, что ожоги второй и третьей степени делают с человеком. Когда вы вернетесь туда, вы обнаружите, что это мистер Джонс.

Вернувшись к его койке, я некоторое время изучал человека. Пылающее реактивное топливо, которое пролилось на его верхнюю часть тела, сожгло большую часть правой стороны шеи и правое плечо. Обожженные участки тела были обуглены и распухли до чудовищных размеров. Искажение было настолько сильным, что человек выглядел вдвое больше.