Самуэль остался один посреди улицы. Его трясло. Он не до конца понимал, насколько сильной была его страсть к Диди. Находясь рядом с девушкой и ощущая ее запах, он был готов броситься в омут с головой. Страх остановил его. И это была не его обычная боязнь привязываться к людям, а страх за свою жизнь. Когда сатир стал топить его в ванной у нимф, Самуэль боролся, пока его легкие не отказали. В глазах потемнело, а с каждым ударом сердца понимать и действовать было все тяжелее. «Вот, оказывается, какова смерть», – успел он подумать как настоящий студент-медик. «Страх смерти – самый сильный», – размышлял он теперь. Может, случившееся было только на пользу – это помогало противостоять Диди и лучше чувствовать пациентов. Только теперь Самуэль понял отца, который в последние минуты жизни хотел, чтобы сын был рядом.
«Все же есть одно место, где спокойно и безопасно», – подумал Самуэль. Вскоре он стоял под окнами Джессики. На втором этаже за красными шторами еще горел свет. Он взял маленький камушек и запустил им в окно. Через минуту различил в темноте светлые волосы. Джессика ничего не сказала, а бросила ему вниз ключи. Когда он поднялся к ней, чайник уже кипел.
– Я вернулся без всякой задней мысли, – признался Самуэль, снимая куртку и вешая ее на спинку стула. – С тобой мне просто спокойно.
– То есть со мной ты не вспоминаешь свою бывшую, – угадала Джессика. – Только знай: я не собираюсь быть запасным вариантом. Могу постелить тебе на диване, если хочешь остаться здесь на ночь.
– Хочу, – сказал Самуэль. Это было правдой. Ему хотелось этого больше всего на свете.
Глава 62
Еспер пообещал принести продуктов для их первого совместного ужина, и Надя думала, что они примутся готовить вместе, как беспечные молодожены. Когда Еспер стал доставать из пакетов готовую еду из магазина, Надя разочаровалась, хотя все выглядело приятно, качественно и аппетитно. Нимфа решила притвориться довольной и стала красиво накрывать на стол. Еспер купил ее любимые артишоки, прозрачно-тонкую пармскую ветчину и другие средиземноморские деликатесы. «Я бы, конечно, с удовольствием приготовила песто сама, – думала Надя, – но у нас еще будет время. А для Еспера приготовить ужин – значит открыть бутылку вина и включить музыку».
– Кати попросила меня зайти завтра, – сказала Надя. – Я пойду к ним после работы.
– Ты против сатиров, но Кати – хуже сатира, – сказал Еспер, беря с блюда одну зеленую оливку и одну черную маслину. – Она диктует правила, ограничивает связи с внешним миром и наказывает за нарушения.
– Не провоцируй, – произнесла Надя огорченно, потому что в сказанном была доля правды. – Мы все равны между собой.
– Кати всегда командует, – сказал Еспер. – Не все сатиры такие плохие, и не все нимфы хотят убежать. А все эти истории про узел – полная чушь. Никакой освободительницы не будет, и нечего ждать волшебства.
– Мы имеем право быть свободными, если этого хотим, – объяснила Надя. Для нее это было ясно словно белый день, особенно теперь, когда она верила в легенду как никогда.
– Ты хочешь, чтобы у нас была семья, – сказал Еспер. – Мы ждем затмения, ритуала. И раньше тебе всегда хотелось маленького сатирчика, а не маленькую нимфочку. Нинетт…
– Я – Надя! – нимфа так рассердилась, что запустила в Еспера крошечной помидоркой. Она заметила, как это разозлило Еспера, и бросила еще один помидор. Когда-то это могло стать игрой, забавой, которая привела бы их в постель, но сейчас в воздухе повисло напряжение. – Идиот, – сказала Надя и кинула в него третий помидор.
Она поразилась, когда Еспер схватил ее за руку и плеснул ей соус песто прямо в лицо. Еспер никогда раньше не применял силу. Наде было не столько больно, сколько обидно, так как Еспер сделал это намеренно. Глаза Нади засверкали.
– Не прикасайся ко мне.
Еспер сам испугался того, что сделал, и быстро отошел на несколько шагов. Он смотрел на свою руку и лицо Нади.
– Давай я оближу тебя. – Еспер попытался обратить все в шутку, но Надя отвернулась от него.
Сев на край ванны, Надя посмотрела на свое лицо, перепачканное пастой из базилика. «Еспер – сатир, – подумала она. – Я всегда знала это, но не отдавала себе в том отчета. Может, сейчас мы так близки к свободе, что я по-новому смотрю на вещи».
Включив душ, Надя разделась. Ей нужна была вода и ее журчащий звук. Она бы с удовольствием окунулась в прохладное горное озеро или маленькую ламбу в лесу, но сейчас подойдет и только что поставленный ультрасовременный дождевой душ – все же Еспер думал о ней, этого нельзя было отрицать.