— Ты охренела, Стась? Я всегда на твоей стороне. Что случилось? — требовательно смотрит мне в глаза.

От ответа меня спасает то, что мы подъехали к дому родителей.

Поднимаемся на этаж. Мама входит первая, я за ней и сразу с удовольствием делаю глубокий вдох. Здесь пахнет по-особенному вкусно. И дело не в еде, хотя от ее ароматов рот моментально наполняется слюной. Здесь царит особенная атмосфера, которая тут же впитывается в кожу и греет изнутри.

В этой квартире наши с Захаром чувства прошли все свои испытания и обрели постоянную форму — еще одну, пока маленькую семью Шолоховых.

Помню, как папа в ЗАГСе сказал, что я теперь дважды Шолохова, по отцу и по мужу.

Здесь нас всегда поддерживают родители. Мы, конечно, ругаемся, как и все. Захар ревнивый. Иногда вспыхиваю я на фоне его прошлых похождений, случавшихся на моих глазах. Тогда можно прийти в эту квартиру, получить совет и поддержку. Обоим.

Снова улыбнувшись, прохожу на нашу уютную кухню. Помогаю маме накрыть на стол, а Захар выжидательно смотрит на меня. Зря я ему сказала. Надо было дотерпеть до дома. Теперь не успокоится и не отстанет.

— Ладно! — сдаюсь так громко, что мама едва не роняет тарелку с салатом на пол. — Я перевелась в военную медицинскую академию.

Салат все же падает у мамы из рук. Захар нервно дергает головой, а из ванной выглядывает папа с закатанными по локоть рукавами своей белой рубашки.

— Что ты сейчас сказала? — он хмурит свои темные брови.

— Я перевелась в военную медицинскую академию, — произношу гораздо тише. — Вы не представляете, как это было сложно! — начинаю тараторить, пока семья приходит в себя. — Договориться с одним деканатом, доказать в другом, что мне действительно это нужно. Выступить перед академической комиссией, сдать несколько дополнительных предметов и физическую подготовку. А еще… — виновато опускаю взгляд, — скрыть это от вас. И, — пожевав нижнюю губу исподлобья смотрю на папу, — совсем чуть-чуть воспользоваться твоим служебным положением. Капельку. Но я честно все сдала сама. Я готовилась. Вы же знаете, как я хотела именно туда. А еще меня взяли без потери курса. Следующий учебный год будет сложным, но я обещаю, что справлюсь.

— Я думал, ты беременна, — тихо и как-то даже расстроенно отмирает Захар.

— Н-нет, — икнув, удивленно смотрю на мужа.

Мы пока даже не обсуждали эту тему. Мне двадцать, и я мечтаю стать хорошим военным врачом. Да мне потом где угодно можно будет работать! Но я нацелилась либо на госпиталь МВД, либо в МЧС.

— Военка… — задумчиво хмыкает Захар. — Теперь я понимаю, почему не сказала. Я был бы против.

— Я и сейчас против, — присоединяется отец. — Мы с тобой еще в школе об этом говорили. Ты не понимаешь, куда лезешь! Это тебе не старушкам давление в поликлинике мерить!

— Я знаю! — топаю ногой. — Это мой выбор, папа. И я давно его сделала. Проучившись в гражданском ВУЗе эти два года, поняла, что мне недостаточно. Я хочу знать и делать больше. В конце концов, у меня отец и муж служат в органах и мало ли, что может случиться!

Захар вдруг тепло улыбается, встает, подходит ко мне и нежно обнимает.

— Пап, пусть учится. Мы подстрахуем, если что. Она ведь правда столько об этом мечтала. Но учти, мышонок, — чмокает меня в щеку, — я буду страшно ревновать, когда у тебя начнется практика.

— Переживу, — задираю голову и благодарно смотрю ему в глаза.