Вообще, конечно, назначение Авдеева, который только-только получил подполковника командиром гвардейского полка, коими и генерал-майоры командовать не брезговали, было делом совершенно из ряда вон выходящим. Естественно, без меня тут не обошлось. Никого я обижать не стал, просто похлопотал, чтобы остальных офицеров, имеющих преимущество в чине, перевели в другие части. С повышением ну или как минимум с сохранением должности. Не просто же так я этих людей чуть ли самолично готовил, чтобы потом отдать какому-нибудь твердолобому полковнику, который им прикажет «стоять и умирать». Для этого и вчерашний крестьянин подойдет, тем более что война в Европе постепенно начала складываться так, что мои надежды, что там разобьют Наполеона без нас пошли прахом.

Поняв, что соединение армий двух немецких государств грозит ему большими проблемами, Наполеон не задумываясь перешел в наступление и в тяжелом и кровопролитном сражении у Ваграма сумел одолеть эрцгерцога Карла. Победа досталась французам – впрочем, там были уже контингенты и из германских государств Рейнского союза, и из Италии – дорого и за сорок тысяч австрийских жизней Бонапарту пришлось отдать почти тридцать тысяч французских.

Зная о движении навстречу пруссаков, Карл с тяжелыми арьергардными боями отошёл в Моравию, где соединился с Блюхером. На некоторое время обе стороны вынуждены были сделать паузу чтобы привести себя в порядок. Деморализованным австриякам после тяжелого поражения нужно было прийти в себя, а Наполеону подтянуть резервы из Франции и Италии.

В это же время в последних числах июля в Голландии высадился сорокатысячный английский корпус под командованием Питта. Англичане, впрочем, к современной войне были явно не готовы, причем не готовы в первую очередь на командном уровне, поскольку вместо активных действий некоторое время в нерешительности стояли не берегу. Ну или это был такой план отвлечь Императора Французов от главного театра угрозой вторжения в метрополию, чего тоже исключать нельзя. Тем не менее, спустя десяток дней англичане все-таки двинулись на Париж, видимо желая поплотнее пощупать мягкое подбрюшье Наполеоновского государства.

В какой-то момент уже показалось, что корсиканец на этот раз не вывернется, однако он вновь показал, кто в Европе на данный момент главный военный гений. Бросив караулить застрявших в Чехии немцев, он, схватив наиболее боеспособные корпуса, рванул наперерез англичанам и 21 августа подловил их недалеко от Реймса. Сам город это спасти уже не могло, Питт не сильно заморачивался приличиями и сжег не пожелавший сдаться ему населенный пункт, не пощадив даже знаменитый собор.

Вступать с бой англичане, имевшие тридцать пять тысяч против шестидесяти наполеоновских, естественно не пожелали и принялись с боями отходить обратно к побережью, где их уже ждал английский флот для эвакуации. Впрочем, без хорошего пинка под зад сбежать англичанам все же не удалось. В тридцати километрах от Лилля Бонапарт таки вынудил Питта принять бой и хорошенько его потрепал. От полного разгрома англичан спасло только то, что французские дивизии были буквально на последнем издыхании и преследовать относительно свежего противника, драпающего во все лопатки, просто не могли. 3 сентября остатки корпуса Питта погрузились в Кале на транспорты – не забыв сжечь попутно город и порт – и покинули негостеприимную французскую землю

После этого пополнившись сформированными в метрополии новыми дивизиями, Бонапарт двинул обратно в Австрию совершенно недвусмысленно показывая, что затягивать кампанию не намерен.

Пока Наполеон бегал громить британцев, союзники по коалиции посчитали что и им не зазорно попробовать подловить вражескую армию, раз уж та оказалась разделена пополам. Вот только получилось это у них совсем не столь убедительно. При приближении немцев, оставшиеся у Вены корпуса под командованием Лана и Бернадота спешно отступили на юг, пытаясь избежать сражения на невыгодных для себя условиях.

Одновременно с этим корпус Лестока совместно с эрцгерцогом Фердинандом «сходили» в герцогство Варшавское, разгромив только начавшего приходить в себя после весенних сражений с австрийцами Понятовского. Поляк был вынужден с остатками армии бежать за Вислу, где стояла русская армия, занявшая к этому времени всю австрийскую Галицию.

Дальше последовало вторжение коалиционеров в Баварию, которая была давним союзником Наполеона и несколько мелких сражений, никакого принципиального значения для общей картины не имевших.

Сложное маневрирование с попытками окружить друг друга закончилось 28 сентября грандиозной битвой у селения Хохбург, что в сорока километрах от Зальцбурга. Против ста шестидесятитысячной армии союзников Наполеон смог выставить чуть больше ста сорока тысяч штыков.

По ее итогам обе стороны объявили себя победителями, хотя само поле боя в итоге осталось за французами, войск они потеряли в итоге меньше – семнадцать тысяч против двадцати двух, - да и в стратегическом плане после этого сражения последовало общее отступление австро-прусской армии обратно в Богемию.

Война затягивалась, однако стороннему наблюдателю было очевидно, что рано или поздно Бонапарт своих противников додавит. Раз уж им не удалось одолеть его в тот момент, когда у немцев было наибольшее преимущество в силах, то теперь, когда ситуация несколько выровнялась, на союзников по пятой коалиции я бы и ломаного гроша не поставил.

С другой стороны, и положение Наполеона тоже было не так чтобы слишком радужным. Так, у него во всю пылала Испания, из которой ради войны в Европе пришлось вывести большую часть самых боеспособных дивизий. Опять же никто не мог дать гарантию, что англичане не попытаются высадить десант еще раз, и следующая попытка вполне могла закончиться достаточно печально для столицы империи, поэтому там тоже приходилось держать какой-никакой гарнизон.

Было очевидно, что в этом году Наполеон коалиционеров добить уже не успеет, и война продолжится уже после прихода весеннего тепла, что давало надежду на выигрыш лишнего времени для подготовки уже к собственной войне.

- Так, все фигня! – Я с грохотом отбросил «ручку», та прыгнула по столу, оставив на девственно чистом листе бумаги неаккуратную кляксу. – Я так больше не могу! Надо менять концепцию работы иначе я через пару лет свихнусь!

Работа над зачатками переселенческой программы высасывала из меня все силы, оставляя для остальных проектов буквально крохи времени. Чем ближе подходило время «Ч», когда первые переселенцы отправятся к новому месту жительства, тем больше вылезало проблем. Начиная от нехватки водного транспорта и заканчивая разборками с местными чиновникам, которые совершенно не желали оторвать задницу от стула и сделать хоть что-то полезное. На решение кучи мелких неурядиц тратилось огромное количество времени – Господи, полцарства за хотя бы телеграф – ведь скорость прохождения информации в этом времени равнялась скорости скачущего курьера. То есть была откровенно невысокой.

В кабинет заглянула голова Бенкендорфа.

- Николай Павлович, все нормально?

- Да, это я сам с собой ругаюсь, - выдавив кое-как улыбку, ответил я. – Не обращайте внимание Александр Христофорович.