Она взглянула на Никки, которая усиленно заморгала перед тем, как схватить дверцу шкафчика Изобель и отодвинуть в сторону. Но девушка — Изобель вспомнила, что ее зовут Грэйс или Гэбби — захлопнула свой шкафчик, развернулась, не произнося ни слова, и ушла.
— Подлизы, — пробормотала Никки. Она выдернула помаду из рук Изобель и, изменив положение дверцы шкафчика, нагнулась, чтобы посмотреться в зеркало. — Она из средневековья.
Изобель посмотрела на удаляющуюся спину девушки, чьи слишком длинные, слишком прямые каштановые волосы шуршали вместе с ее юбкой, подметавшей пол. С тихим звоном браслетов на прощание, девушка свернула за угол и скрылась из виду.
— Ладно, — сказала Никки, закончив с губной помадой и спрятав тюбик назад в косметичку Изобель. Она промокнула губы салфеткой и закрыла рот. — Я считаю, что тебе следует рассказать Брэду.
— Брось, Никки. Я не собираюсь
— Никки, — простонала Изобель, следуя за ней.
— Забей, — бросила Никки через плечо. Она пренебрежительно махнула рукой и ускорила темп. — Ты же знаешь, — позвала она, — что он будет вести себя как чертов маньяк, если подумает, что ему это может сойти с рук.
Смотря на подпрыгивающий хвостик Никки, перевязанный крошечной голубой с золотым лентой, Изобель чувствовала тяжкий груз вины. Так что, может быть, она была немного слишком настойчива насчет сохранения в секрете происшествия с телефонным номером. Опять же, если она догонит ее, если она извинится сейчас, Никки будет думать, что если она
Изобель начала ненавидеть себя за то, что не сказала правду, когда должна была сделать хотя бы что-нибудь. Конечно, она вообще не хотела играть в секреты. Никки — ее лучшая подруга. Она в команде и часть компании.
Она замедлила шаг и позволила Никки уйти на ленч. Когда она скрылась из виду, Изобель нырнула в ближайший женский туалет. У раковины она включила теплую воду и набрала немного мыла на руку из дозатора. Она старательно намылила цифры на руке.
Как завитки дыма, насыщенные фиолетовые чернила превращались в сиреневый водоворот и затем ускользали в канализацию.
***
В тот день на тренировке она пропустила прыжок.
Она
После поворота, кувырка назад и обратного прогиба она развернулась и должна была приземлиться на пятки. Она ударилась о жесткий пол спортзала, больно приземлившись прямо на задницу, при этом ее кости и зубы скрипнули.
Тренер Энн набросилась на нее из-за этого, конечно же, не забыв о своей вечной напыщенной речи о том, что «упасть, когда на тебя кто-то смотрит — это позор». Ничто не могло вывести тренера из себя больше, чем небрежные или неудачные прыжки, особенно когда на носу декабрьские Национальные соревнования. Хореография была трудной и отточенной. Слишком трудной и слишком безукоризненной, чтобы подвести участников по команде на площадке и все еще ожидать поддержки.
Неудивительно, что Никки не подождала ее после финального свистка тренера, чтобы поболтать. Изобель поняла, что ее не слишком заботит то, что она возможно уже не так раздражена, как раньше, а больше ей хочется поймать Марка после тренировки по футболу. В любом случае, она была благодарна, что не надо переживать из-за спора возле шкафчика, и еще более благодарна, что сегодня пятница. Ей нужен перерыв.
Это хорошо, что на следующей неделе нет игры. Как раз к тому времени сойдет ужасный фиолетовый синяк размером с бейсбольный мяч у нее на заднице, и она сможет снова надеть свою форму.
Изобель вышла из раздевалки и, как обычно, направилась на парковку через зал, но замедлила шаг, когда ей послышался голос Брэда. Он пришел за ней? Наверное, она слишком долго была в раздевалке, рассматривая в зеркале свои поврежденные бедра.
— ... говорить с ней снова. Уяснил?