– Завтра мне снова на съемки, – сообщает Нора. – Мне только что сказали, что потребуется еще один дубль.
Вздыхаю. Она постоянно пропадает на работе, и мы почти с ней не видимся.
– И что на этот раз?
– Кто‑то, – говорит она, приложив палец к моим губам, – умудрился уронить торт на самых последних кадрах. Так бывает, если на съемках используются не муляжи.
– Так вроде бы в этом весь смысл? – Мне тут же вспомнились фальшивые кексы, которые снимали на прошлый уик‑энд. В кадре был настоящий свадебный торт, настоящие молодожены. Крикнули «Снято!», а я‑то по дурости хвать кексик и в рот. Чуть зуб себе не сломал. Оказывается, режиссер попросил Нору украсить бутафорские кексы. Ну конечно, там платят. За день получается больше, чем готовить на две свадьбы.
– Когда‑нибудь я брошу работу, ты будешь учить детишек на дому, и мы сможем заниматься этим дни напролет, – заявляет она мечтательно и трется об меня грудью.
Я легонько ее отстраняю.
– Какой же пример мы покажем детишкам? – Провожу легонько языком вдоль ее скулы. – Пока рано, ребенок, – шепчу ей за ушко.
– Дети научатся любить своего супруга и готовить тортики. Наштампуем себе армию любвеобильных пекарей. – У Норы задорно вспыхивают глаза, и я глажу ее по длинным шелковым волосам. – Точно! Будем колесить по стране, печь кексики и обучать. И никогда больше не придется ходить в скучный офис.
Целую ее в шею и представляю деревенскую глушь.
– Чш‑ш. – Целую в шею. – Ты же насквозь городская. Ты и дня не протянешь в краю, где вокруг только злаки и никаких учреждений.
Она что‑то пробует мне ответить, но тут к нам врывается дочь с запутавшейся в волосах детской расческой.
– Мамочка! – верещит дитятко.
Она вскакивает.
– Твоя очередь, – говорит Нора, прикусив мне губу как раз в тот момент, когда в комнату входит дочурка.
Среди этого бедлама – по одну руку растущая дочь, по другую жена, которую так и распирает от смеха, – мое сердце переполнено радостью. Черт, я счастливейший парень на свете!
Да, порой людей связывает трагедия, связывает безнадежностью и мраком. Но случается, среди слез и безысходности, когда жестокая память режет по сердцу злые узоры, все‑таки промелькнет в душе искорка света. Дуновение счастья раздует искру в смелое пламя, свет разгонит тьму, и ты постигнешь новую связь. Которая будет пылать ярче солнца.
Слова благодарности
Ну, в общем, когда я впервые обмолвилась на Wattpad, что собираюсь писать книгу о Лэндоне (на ту пору его звали Лайам), я тогда только что покончила с «После 3». Я выписала сцену свадьбы Лэндона, а вот его невестушка все время отлынивала – никак не хотела мне показаться. Что самое странное… Я все пыталась ее обрисовать, упорно, настойчиво, а она закрывалась. Я гадала, как они познакомились, какая она из себя и как они докатились до жизни такой, но невеста по‑прежнему оставалась безлика. Их история обрастала подробностями, однако ее личность мне была неизвестна. И вот я взялась за перо, и тогда голова окончательно затуманилась. Когда я заканчивала писать «Ничего больше», там тоже не было ясности. Персонажи, как обычно, перехватили инициативу, ну и флаг им в руки. Точно так же, как и вы, я понятия не имела, кто она, пока не начала вбивать на клавиатуре слова. Спасибо за то, что любите Лэндона так же сильно, как я.
Адам Уилсон: Это – наша шестая совместная книга (седьмая, если считать Imagines). Я каждый раз поражаюсь твоему терпению и готовности импровизировать, и тому, что ты разрешаешь (в определенных пределах) поступать мне по‑своему. Спасибо, что тебе не в лом подмечать несуразности, в которых оказался повинен Wattpad, и за то, что ты был моим рыцарем и верил в меня, когда мне хотелось порвать черновики. Я и так без конца тебя благодарю, просто мне кажется, что тебе это надо не только услышать, но и прочесть. Удачи во всем! Я в восторге от твоего проекта «Галерея 13» и остальной крутизны, которую ты креативишь.