Еще не успев войти в фойе, она услыхала гневный голос Ксавьера:

– Я сказал, чтобы эту картину убрали сейчас же!

Боже! Ксавьер с угрожающим видом навис над стойкой ресепшен, где сидела бледная Тина. Оба ее не заметили.

Уинни для храбрости сделала глубокий вдох.

– Добрый день, Ксавьер, Тина.

Сделав вид, что ничего особенного не заметила, она подошла к стойке и стала разбирать и раскладывать почту.

– Ксавьер, я не могла не услышать то, что вы сказали. Когда именно вы попросили убрать портрет Эгги?

– Вы же не должны находиться на работе. У вас свободные полдня, – сверкая на нее глазами, отрывисто произнес он.

– Спасибо, я чудесно провела время.

Как же все уладить? Трудные постояльцы – это одно, а трудный босс – это еще более жуткая ситуация.

– Тина, когда мистер Рамос попросил снять портрет Эгги?

– Сразу, как вы ушли. Около половины первого.

Ксавьер взглянул на часы:

– Уже пятый час. Я не намерен закрывать глаза на подобное открытое неподчинение.

Уинни решила не обращать на его слова внимания.

– Тина, душечка, включите чайник. Скоро прибегут мальчишки и наверняка захотят выпить молока с печеньем, да и я не откажусь от чашки чаю.

Тина ушла, а Уинни повернулась к Ксавьеру:

– По четвергам техник работает до полудня. Если бы вы высказали свое желание раньше, то картину сегодня убрали бы. – Он хотел ее прервать, но она не дала ему это сделать. – В обязанности Тины не входит залезать на лестницу, чтобы снять портрет – это нарушает пункты по технике безопасности и охране труда.

– Почему она сама мне этого не объяснила?

– А вы разве дали ей такую возможность?