– Погодите… – пробормотала Одесса, озираясь по сторонам. – Как я очутилась в склепе?

Блэквуд не ответил, и его молчание настораживало. В катакомбах возник Джоахим с извивающимся Пустотой под мышкой. Заметив бездыханного Соломона, великан остановился:

– Отвезу тварь в Провиденс, пока не случилось беды. Место ему уже приготовлено. Отлично сработано, Хьюго.

Блэквуд мрачно кивнул.

– Ты вовремя подоспел.

– Из Провиденса путь неблизкий. Вы тоже молодец, мисс Хардвик.

– Но я ничего… – промямлила Одесса и осеклась.

Прежде чем Джоахим растворился во мраке, ей почудилась у него за спиной пара ангельских крыльев неземной красоты.

Пытаясь восстановить в памяти картину событий, Одесса вернулась в склеп и окинула взглядом многовековое захоронение. Вскоре к ней присоединился Блэквуд.

– В восемнадцатом столетии Манхэттен считался крупнейшей рабовладельческой колонией, – поведал он. – Африканские и карибские невольники составляли четверть рабочей силы в Нью-Йорке.

– Кто бы мог подумать.

– Если не исправить и не искупить ошибки прошлого, зло хлынет наружу, как гной из незалеченной раны. Это касается не только людей, но и городов.

Одесса сразу вспомнила отца и еще кое-что.

– Я видела сон, пока была без сознания. Какую-то женщину.

– Расскажите, – встрепенулся Блэквуд.

Одесса порылась в памяти:

– Черные волосы. Темные глаза. Одета в белую ночную сорочку.

– И?.. – От волнения у Блэквуда сел голос.

– Она старалась помочь мне. Разбудить. Такое ощущение, что именно она привела меня в чувство. Согласитесь, звучит глупо.

Блэквуд не ответил и погрузился в раздумья.