— Когда я увижу вас снова? Давайте встретимся через три дня в полдень и устроим пикник.

— О да, я буду очень рада.

Он низко поклонился, поцеловал ей руку, заметив при этом, что она не отрывает глаз от коробки. Потом спрятался за дерево и, увидев, что она уплела всю коробку за несколько минут, улыбнулся своим мыслям и отправился в обратный путь на мельницу.

Три дня спустя Жерар сидел напротив Бианки в уединенном уголке плантации. Между ними на скатерти громоздились остатки пиршества. Дженни пришлось стряпать все утро. Жерар нахмурился, вспомнив, что она сначала отказалась выполнить его приказ, и потребовалось вмешательство Николь. Жерар выходил из себя, когда женщины проявляли непослушание.

— Он хочет уморить меня голодом, — говорила Бианка, набив рот миндальным печеньем. — Сегодня утром на завтрак мне дали только два яйца всмятку и две галеты. И он не разрешил мне заказывать новые платья. Не знаю, о чем он думает. Эти американцы даже не умеют шить. Платья постоянно расползаются по швам.

Жерар с интересом наблюдал за тем, как Бианка с невообразимой скоростью поглощает неимоверное количество пищи.

— Скажите мне, — тихо проговорил он, — были ли вы осторожны? Вы следили за мужем?

Этих слов было достаточно, чтобы она отложила вилку и закрыла лицо руками.

— Он ненавидит меня. Я непрерывно вижу проявления его ненависти. С того ливня он сильно изменился. Он не дает мне есть. Он нанял женщин убирать в доме, но они не подчиняются моим приказам. Все ведут себя так, словно не признают меня за хозяйку.

Жерар развернул крошечное пирожное с шоколадной глазурью и вложил его в руку Бианке. В ее глазах сквозь слезы блеснула радость.

— Если плантацией будем владеть мы с вами, все будет по-другому.

— Мы? Но это же невозможно. — Она уже съела пирожное и теперь с вожделением смотрела, как Жерар снимает обертку со следующего.

— Если бы Армстронг умер, вы унаследовали бы его собственность.

— Но этот человек здоров как бык. Я уже стала надеяться, что он, возможно, умрет от пьянства, но после того ливня он не прикасается к спиртному.

— Но кто об этом знает? Зато все знают, что он пьет уже целый год. С ним может приключиться все что угодно.

Бианка облокотилась на подушку и окинула взглядом оставшуюся еду. Бросать было жалко, но она не могла больше проглотить ни крошки.

— Я же говорю вам, он больше не пьет, — рассеянно повторила она.

Жерар даже скрипнул зубами от такой беспросветной тупости.

— А вам не кажется, что мы могли бы ему помочь?

Бианка медленно подняла голову и посмотрела ему в глаза.