— Что тут рассказывать, Клиф? Я встретил Милли, влюбился в нее, вот и все.

Но это прозвучало как-то фальшиво. Был еще один случай, озадачивший импресарио. Как-то раз у себя в кабинете Клифтон сказал Тоби:

— Ты становишься по-настоящему популярным. Я сделал тебе ангажемент в «Буревестнике» на четыре месяца. Две тысячи в неделю.

— А что с тем турне?

— О нем можно забыть. Лас-Вегас платит в десять раз больше, и здесь все увидят твое выступление.

— Отмени Вегас. Сделай мне турне.

Клифтон удивленно посмотрел на него.

— Но Лас-Вегас…

— Сделай мне турне!

В голосе Тоби прозвучала нотка, которой Клифтон Лоуренс никогда раньше не слышал. Это было не высокомерие и не каприз, а нечто большее — глубоко запрятанный, контролируемый гнев.

Особенно не по себе делалось оттого, что это ощущение исходило от человека с очень добродушным, мальчишеским лицом.

С этого времени Тоби находился в постоянных разъездах. Они давали ему единственную возможность вырваться из своей тюрьмы. Он выступал в ночных клубах, театрах и зрительных залах, а когда эти ангажементы истекли, он заставил Клифтона Лоуренса организовать ему выступления в колледжах. Годилось все — лишь бы подальше от Милли.

Перед ним открывались неограниченные возможности для любовных утех с жаждущими их привлекательными женщинами. В каждом городе было одно и то же. Они ждали Тоби в его артистической уборной до и после выступления, подстерегали его в фойе отеля, где он жил.

Тоби не связывался ни с одной из них. Он думал о том парне, у которого отрубили и сожгли его член, и об Эле Карузо, который сказал ему тогда: «Такой штуке можно позавидовать… Я ничего тебе не сделаю. Ты мой друг. Пока ты хорошо относишься к Милли…» И Тоби отвергал притязания всех женщин.

— Я влюблен в свою жену, — застенчиво говорил он. И все верили ему и обожали его за это, и стали говорить (чего он и добивался): Тоби Темпл не ищет приключений, он настоящий семьянин.

Но красивые молодые девушки продолжали гоняться за ним, и чем больше Тоби отказывался, тем желаннее для них становился. Тоби же так изголодался по женщине, что испытывал постоянную боль в паху, от которой временами ему трудно было работать. Он снова начал заниматься мастурбацией. Каждый раз, когда это случалось, он думал обо всех красивых девушках, которые только ждали случая оказаться с ним в постели, и проклинал судьбу.

Из-за этих лишений Тоби думал о сексе все время. Когда бы он ни вернулся домой с гастролей, Милли ждала его, была готова принять и любить его. Но стоило Тоби лишь взглянуть на нее, как в ту же минуту все его желание пропадало. Она была врагом, и Тоби презирал ее за то, что она с ним сделала. Он заставлял себя спать с ней лишь для удовлетворения требований Эла Карузо. Каждый раз, когда Тоби брал Милли, он совершал это с такой необузданной грубостью, что та вскрикивала от боли. Он притворялся, будто принимает эти звуки за стоны наслаждения, и вламывался в нее все с большей и большей силой, пока не достигал оргазма, как взрыва ярости, и его ядовитое семя не изливалось в ее лоно. Тоби не восходил на вершину любви.

Он спускался в бездну ненависти.