— Берт!
Файрстоун обернулся, увидел Сэма и помахал ему. Мяч перешел к нему, он повел его, сделал обманное движение и удачно бросил по кольцу. После этого он подошел к Сэму.
— Как дела? — спросил он как ни в чем не бывало.
Глядя на это мальчишеское, улыбающееся лицо, Сэм вдруг подумал, что Берт Файрстоун — псих. Талантливый, может, даже гениальный, но явно чокнутый. В руках у него — пять миллионов долларов денег компании.
— Я слышал, есть какая-то проблема с новой декорацией, — осторожно сказал Уинтерс. — Давай-ка утрясем ее.
Берт Файрстоун лениво улыбнулся и произнес:
— Утрясать нечего, Сэм. Эта декорация не работает.
Сэм взорвался.
— Что за околесицу ты несешь? Мы дали тебе в точности то, что ты заказывал. Ты сам делал эскизы. Вот и объясни мне, что тебе не годится!
Файрстоун смотрел на него, хлопая ресницами.
— Ну, дело не в том, годится или не годится. Просто я передумал. Замок не нужен. Я решил, что это не та атмосфера. Понимаешь, что я хочу сказать? Сцена расставания Эллен и Майка. Мне хотелось бы, чтобы Эллен пришла к Майку на корабль перед отплытием.
Сэм уставился на него.
— У нас нет корабельной декорации, Берт.
Берт Файрстоун потянулся, раскинув руки, лениво усмехнулся и сказал:
— Вот и постройте мне ее, Сэм.
— Ну да, меня это тоже бесит, — говорил Рудольф Хергерсхон Уинтерсу по междугородному телефону, — но его нельзя заменять, Сэм. Мы слишком глубоко увязли. У нас в фильме нет звезд. Наша звезда — это Берт Файрстоун.
— А вы знаете, насколько он превысил смету?
— Знаю. Но, как сказал Голдуин: «Никогда больше не буду связываться с этим сукиным сыном, пока он мне снова не будет нужен!» Он нам нужен, чтобы закончить картину.
— Это ошибка, — доказывал Уинтерс. — Нельзя допустить, чтобы это сошло ему с рук.
— Скажите, Сэм, вам нравится то, что Файрстоун уже отснял?