В день последнего выступления Тоби, во второй его половине, Темплы собирались пройтись по магазинам. Но вдруг Тоби сказал:
— Поезжай-ка ты без меня, детка. А я бы чуточку соснул.
Джилл с минуту внимательно смотрела на него.
— Ты хорошо себя чувствуешь?
— Великолепно. Просто устал немного. А ты поезжай и скупи всю Москву.
Джилл заколебалась. Тоби показался ей бледным. Когда это турне закончится, она позаботится о том, чтобы Тоби как следует отдохнул до начала нового телешоу.
— Ладно, — согласилась она. — Поспи.
Джилл шла через фойе к выходу, вдруг мужской голос окликнул ее: «Жозефина!» Оборачиваясь, она уже знала, кто это, и в какую-то долю секунды вновь произошло чудо.
Дэвид Кенион уже подходил к ней, улыбаясь и говоря: «Я так рад тебя видеть», и ей казалось, что сердце ее вот-вот остановится. «Он — единственный мужчина, который может творить со мной такое!» — подумала Джилл.
— Выпьешь со мной что-нибудь? — спросил Дэвид.
— Да, — ответила она.
В большом баре гостиницы было многолюдно, но они нашли столик в сравнительно тихом месте в углу, где можно было разговаривать.
— Что ты делаешь в Москве? — спросила Джилл.
— Приехал по просьбе нашего правительства. Мы пытаемся заключить нефтяную сделку.
К столику подошел официант со скучающим выражением лица, и они заказали напитки.
— Как поживает Сисси?
Дэвид посмотрел на нее и сказал:
— Я следил за всем, что касалось твоей жизни. А в поклонниках у Тоби Темпла я с юных лет. — От этих слов Тоби показался ей очень старым. — Рад, что он поправился. Когда я прочитал о его болезни, то встревожился за тебя. — В его глазах появилось выражение, которое Джилл помнила с тех давних времен: выражение тяги к ней, нужды в ней.
— По-моему, Тоби был великолепен в Голливуде и в Лондоне, — говорил между тем Дэвид.
— Ты был там? — удивилась Джилл.