А перед ними на полу вытянулся веральф, неподвижный, только лапы еще конвульсивно подергивались, и из-под него медленно выползали струйки крови. Лица у стражников были бледные, но решительные - молодцы, орлы... Сварог восторженно выругался про себя. Он только что получил ценнейшую информацию о верадьфах - как бы искусно они не одну тысячу лет прикидывались ларами, метательное оружие, в данном случае пистолетные пули, распрекрасно их убивают. Вряд ли эта зверюга - уникум. Проверить, впрочем, нетрудно, кроме веральфа, которого просто необходимо допросить, здесь же в камере есть еще и гораздо менее ценный, на котором можно поставить эксперимент. Правда...
Спохватившись, он сделал стражникам одобрительный жест здешнего происхождения (поднял перед лицом правую ладонь), проворно повернулся и кинулся в пыточную.
Увидел там зрелище, какого в пыточных обычно ни за что не встретишь. Баглю и оба стражника стояли по углам, все еще держа наизготовку клинки (стражники от растерянности забыли о торчавших за поясами пистолетах). Потрошитель с видом мрачной решимости стоял возле дыбы, заслонившись огромными клещами. Живой инструмент лежать навзничь в луже крови с перехваченным горлом, и глаза уже остекленели. Рядом с ним на корточках сидел Потрошило, зажимая ладонью левое плечо. Не хватало только Потрошонка, но и его Сварог, оглядевшись, быстренько обнаружил - парень присел на корточках за ближайшим столом с инструментами, так что одни глаза виднелись. Ну, что поделать, не воин,
- Всем успокоиться, - сказал Сварог. - Выстрелы слышали? Сдох зверюга, валяется мертвее мертвого...
Меж пальцев Потрошилы полили обильные ручейки крови.
- Руку убери! - прикрикнул Сварог, опустившись на корточки рядом.
Провел ладонью над жуткой раной, произнес про себя нужные слова. Как и следовало ожидать, рана моментально затянулась, вытекшая кровь пропала.
- Ух ты! - восторженно выдохнул Потрошило, впервые в жизни столкнувшийся с лечебной магией ларов. - Слышал я о бабках, которые умеют этак вот, да своими глазами ни разу..
- Мастерство не пропьешь, - сказал Сварог, выпрямляясь. - Это сапоги - запросто... Ну, что? Ввиду благоприятного исхода разрешаю всем по стаканчику вина, включая мою персону. Что смотрите? Думаете, я не знаю, что вы в кладовой всегда пару-тройку бутылок прячете, и не пиркета какого-нибудь? Славный король Сварог соколиным взором на уард в землю зрит... Эй, молодой! - повернулся он к Потрошонку. - Живо слетай в кладовую за бутылками и либарами (Либар - деревянный уард с окованными железом концами, каким торговцы отмеряют ткань. В разговорной речи имеет то же значение, что русское «аршин».)
...
Опамятовавшийся Потрошонок вылез из-за стола и кинулся в кладовую. Потрошило покаянно потупился.
- Ладно, - сказал Сварог. - Винишко в кладовой - это я готов простить. А вот недавно был случай... Один обормот повадился в неслужебное время очередную полюбовницу таскать прямо в кладовую при пыточной. Супружница у него была мало того, что ревнивая - еще и чуть ли не с колдовским нюхом. Все местечки в городе, куда он таскал своих симпатий, очень быстро отыскивала. Ну, в тюремную пыточную, сами понимаете, ей ни за что не попасть. Вот тут уж пришлось забыть о всякой мужской солидарности и взыскание наложить строгое - посторонних и пыточной быть не должно ни при какой погоде. На этот счет есть писаные регламенты - а вот насчет вина писаных запретов нет, так что пользуйтесъ прорехой, проныры, лишь бы на службу не влияло... А то осерчаю не на шутку.
Он и сам чувствовал, что ударился в пустую болтовню, но ничего поделать с собой не мог - порой именно такая разрядка необходима после промелькнувшей рядом нешуточной опасности. Или, к сожалению, не промелькнувшей. Ладно, все обошлось, и хорошо, что так обернулось, могло кончился и похуже. Вернулся Потрошонок, ухитрившийся сгрести обеими руками в охапку полдюжины пузатых бутылок темного стекла, штопор величиной чуть ли не с локоть и высокую стопку вложенных друг в друга глиняных стаканов. Издали торжествующе объявил:
- Дядюшка, я либары вымыл, в той лохани, что с чистой водой...
Положительно, повзрослел парень.
- На это-то у тебя ума хватает, — беззлобно проворчал Потрошило. - Вот если бы ты так справно приучился "кошачьей лапой" виртуозить, а то ведь до сих не пор не набрался мастерства. Ладно, выдергивай пробку. Сам, я так полагаю, догадаешься первым его величеству поднести...
- Не беспокойтесь, дядюшка, сам догадался, — браво откликнулся Потрошонок
Проворно выдернул с чмоканьем вылетевшие осмоленные пробки трех бутылок, установил в рядок стаканы на краю стола с инструментами и наполнил их до и краев. Первый почтительно поднес Сварогу, второй глэрду Баглю, к остальным не прикоснулся, должно быть, полагая, что те, кому они предназначались, сами их возьмут - невелики баре. Очевидно, палачи и стражники тоже осознали эту нехитрую истину и мигом разобрали либары. Сварог в два приема осушил свой. Да, не из дворцовых винных подвалов, но и никак не пиркет - и повелительно сказал:
- Ну, раз осталось, не назад же уносить... Разлей еще по одному, - и доброжелательно улыбнулся Потрошонку: - Снова разбогатеешь малость, отрок?
Потрошонок таращился на него обожающе. Юмор таился в том, что на Таларе принимали пустые бутылки в точности так, как это обстояло в Советском Союзе. Экономика, понятно: даже изготовленные не в стеклодувных мастерских прошлого, а на стекольных фабриках бутылки стоили недешево, и виноделы прекрасно понимали это. По точным донесениям агентуры, осушенные в пыточной бутылки переходили в собственность Потрошонка: для людей более солидных сдавать бутылки было столь же неприлично, как в Советском Союзе...