— Да? Как интересно, адепт родители-то в курсе Ваших карточных долгов? — уточнил лорд, ответом была поникшая голова, — ну и ну. Значит, придется все-таки отрабатывать. А как ты хотел? — удивился он на испуганные глаза, которые адепт поднял, услышав такое решение, — карточный долг это святое, запомни на будущее и избегай карт, если такой азартный. А вы, адепты возвращайтесь к себе и спокойной ночи.
Мы поблагодарили и выйдя за двери службы безопасности Академии переглянулись и направились по темноте в свой корпус.
— Ой, смотри какая крошка, — раздался мой голос, и присев рядом с дорожкой я подняла дрожащего от холода рыжего котенка, — пойдем, малыш. Сейчас я тебя покормлю, в комнате отогреешься, а завтра будем тебя пристраивать в хорошие и добрые руки, — ворковала адепт Тримеер, прижав к себе пушистый комочек, трясущийся больше от страха, чем от холода.
— Сеструня, управы на тебя нет, — щипел идущий рядом Северус, — и зачем тебе этот блохастый и драный котяра, ты не чувствуешь что ли, от него воняет за версту.
— А мы сейчас его с Элизой вымоем, высушим и спать уложим, — фонтанировала адептка, замечая приближающиеся фигуры адептов боевого факультета вышедших из нашего корпуса. Видимо вечеринка седьмого курса закончилась, и юноши возвращаются обратно.
— Вы чего ругаетесь? — раздался знакомый голос и нас осветил магический фонарик вспыхнувший в руках Эдварда Дарнелла, позади него было еще несколько адептов, среди которых, как мне показалось, я увидела Айвана Ворхоса, — Видана? Что случилось? Этот адепт тебя обижает? — мгновенно забросал вопросами родственник.
— Да ее обидишь, — взорвался Северус, — вот не пойму, почему у нее такое привилигированное положение в Академии. Всем запрещено держать животных в комнатах, а адептка Тримеер в очередной раз, между прочим, подобрала у ректорского корпуса драного, вонючего кота. Бъюсь об заклад, что он еще и блохастый, а она счастливая тащит его в свою комнату. Это как называется? — разошелся староста, — я завтра пойду к ректору и потребую объяснений.
— И иди и заложи, глаза твои завидущие да руки загребущие, — понесло адептку Тримеер, — еще друг называется. Чего злишься, будто сам не знаешь, ничего мне не будет. Вот неужели тебе жалко, если я вымою, вылечу, накормлю и хозяина найду малышу. Мой золотой лапулька, — адептка приподняла котенка, показывая Эдварду, — ну скажи, правда очаровательный малыш? — котенок запищал и я прижав его к себе, произнесла, — всем спокойной ночи, а мне еще котейку мыть.
Обойдя Эдварда и едва не столкнувшись с Айваном, который вовремя соскочил с дорожки, резво направилась к корпусу.
— Погоди, мамашка кошачья, — шипел позади меня Северус, догоняя меня и тихо уточняя, — как думаешь, они поверили?
— А почему нет? Котенок вот он, сейчас намоем, накормим и забирай к себе в комнату, пусть ночь у тебя в кресле поспит, — предложила я, входя в парадную нашего корпуса.
— Хорошая идея скажу я тебе, — мгновенно согласился староста, — хоть одну ночь, да кота за ухом потреплю.
Когда мы поднялись на свой этаж, там было тихо. Отбой прозвучал давно и большинство адептов было в кроватях, Северус осторожно забрал котенка, пожелав спокойных снов и взяв с меня обещание, что я объясню ему то что он не понял, ушел к себе.
Я зашла в комнату, кровать была расстелена и у стенки под своим одеялом тихонько посыпывала сестренка, а рядом между подушками лежала Сирша и смотрела осуждающе, мол полночь на дворе, а ты где была?
Сбегав в умывальную комнату, я нырнула под одеяло и вытянулась, мы прожили еще один день своих жизней. Насыщенный, удивительный день, еще на один шажок, приблизивший нас к кровавой тайне замке Рэдривел.
* * *
Вытирая слезы, постоянно текущие из глаз красивая молодая женщина с длинными белыми волосами, заплетенными в пышную косу, смотрела в окно за которым взгляд упирался на высокую ограду из бревен заостренных вверху.
— Как больно, как же мне больно. Ну почему в Вечность ушла не я, а Гектор? — думала она и вытянув руки на столе опустила на них голову, забывшим тяжелым сном, в котором любимый муж, погибший год назад в боях на заставе, с укором смотрел на нее.
— Ребекка, голубушка, — в комнату вошла пожилая женщина, — у нас гости. Твоя приемная мать с дочерью прибыли, я надеюсь, к ним-то ты выйдешь?
— Конечно, Ветрица. Я уже иду, — вырвашись из дремы женщина смахнула слезы с ресниц и подошла к небольшому овальному зеркалу в красивой деревянной раме, подарок жениха перед свадьбой. Распустила волосы, расчесала и переплетя косу пошла в горницу, где собиралась вся семья по вечерам и принимали редких гостей.