— Наверное, слуга чересчур сильно затянул ремень, — беспечным голосом предположил маркиз. — Но держался в седле ты очень даже неплохо, несмотря ни на что. Обидно, что Лингфилд опередил тебя. На считанные секунды! Впрочем, сотня гиней — это тоже деньги.

— Я с удовольствием сам заплатил бы тебе две, три сотни, лишь бы не чувствовать себя так паршиво, как сейчас, — проворчал Фрэдди.

Маркиз рассмеялся:

— Тебе скоро станет легче. Вот увидишь. Только советую перекусить. Нет ничего хуже, чем алкоголь на голодный желудок.

— Лучше оставь меня в покое! Вот это мне действительно поможет.

— Хорошо, хорошо, — ответил маркиз. — Больше ни слова о тебе. Но вчерашний вечер удался на славу, согласись! Закуски были отменные.

Фрэдди пробормотал что-то неразборчивое, и маркиз продолжил:

— Надеюсь, ты не будешь отрицать хотя бы то, что скачки прошли на удивление удачно. Всего три игрока не достигли финиша. И вовсе не из-за того, что покалечились, как предрекал ты. У Бингхема захромала лошадь. У Хендерсона, кстати, тоже. А Айронсайд плюхнулся в воду над водным препятствием. Я нисколько этому не удивился — лошади у него всегда ужасные, хотя он хвастается ими при каждом удобном случае.

Фрэдди хлебнул бренди и наконец заговорил:

— У меня такое ощущение, что моя голова сейчас расколется от боли. Наверное, ты прав. Мне не стоило пить вчера бренди. Кларет, что подали после скачек, тоже был лишним, — Век живи, век учись! — Маркиз поднял вверх указательный палец. — Наверное, тебе никогда не приходило это в голову, но причина моих постоянных побед в собственных скачках кроется в том, что перед ними я гораздо более сдержан в употреблении алкоголя, чем остальные участники.

Фрэдди криво улыбнулся;

— Хитрец! Для того-то перед бегами ты и угощаешь своих гостей такими напитками, от которых сложно отказаться, чтобы они напились и не могли конкурировать с тобой!

— Угощение — это первое препятствие в моих скачках, — пояснил маркиз.

Фрэдди расхохотался:

— Серле, ты неисправим! Мне следует обвинить тебя в мошенничестве!

— Это вовсе не мошенничество. Я просто использую глупость других в своих целях. А сам никогда не увлекаюсь спиртным ни перед охотой, ни перед боем, — ответил маркиз.

— Верно, верно. Теперь я припоминаю, — согласился Фрэдди. — Перед скачками ты всегда пьешь крайне мало. Раньше я об этом не задумывался. А остальные заливают в рот эту дрянь — я имею в виду лучшие из твоих вин, — не зная меры.

Так сказать, набираются смелости. Смелости во хмелю.

— Вот именно, — подтвердил маркиз.

Он допил кофе, и дворецкий поспешно подошел к нему и вновь наполнил чашку.