Новых целей от дронов всё не поступало: ни следа от Ханнари или Рахта они не нашли, хотя прочесали уже около семидесяти процентов Анар-Кераса.

Была уже середина ночи.

— Парни, давайте расширим ареал поиска.

Я вспомнил, что Фарраг жил в получасе езды от города и подумал об этом месте.

— Харат, где у вас ещё бывают дорогие виллы?

— Я не знаю, что творится на поверхности. Для этого я и выдал вам дроидов.

Я не стал расстраивать Харата заранее, но ни Ханнари, ни Рахта я не собирался оставлять в живых. Эти ребята точно не заслужили, и обязательно выстрелят в спину, даже если их лишить памяти двадцать раз подряд. С остальными пусть разбирается Тенемхет.

— Я хотел сказать, что горжусь вами. Сегодня вы не убили ещё ни одного человека.

— Харат, — прервал я его, — мне не нужно твое одобрение или похвала. Я благодарен за твою помощь и за то, что ты на нашей стороне. Но не нужно хвалить меня как дрессированную собачку.

Сам не знаю, зачем я вызверился на говорящий цифровой шар. Только сейчас понял, что внутри поднимается та самая ярость, которой мне всегда не хватало. Только что я был холоден и спокоен, но когда всё закончилось, почувствовал бешеный прилив норадреналина и кортизола. Руки тряслись, я делал дыхательные упражнения снова и снова, чтобы очистить ум. Мне не нужно было спрашивать у Харата, что происходит. Я и сам понимал, что человеческие клетки не были приспособлены к тому, чтобы видоизменяться по нескольку раз в день. Гормональная система взбесилась. Гипоталамус и надпочечники взрывались норадреналином. Все эти чудеса не могли проходить бесследно.

Нет, никуда не годится. Я просто шёл по прямым улицам, и ноги сами собой привели меня к Тауэр-Лэйн. К моему самому первому логову здесь на шестьдесят восьмом этаже. Тогда я понятия не имел, в какой заварушке окажусь спустя несколько недель.

«Мне нравится грязный воздух нижнего мира. Он полон надежд когда-либо отсюда выбраться». «Разве у вас проблемы с перенаселением планеты и вам негде жить?»

«Вы полностью освоили ресурсы космоса». «Вы нагромождаете эти пирамиды, дабы наглядно показать своей черни, что их место — только у ваших ног. Чтобы приучать их с самого рождения задирать голову вверх, зная, что они никогда туда не доберутся».

Отлично. Теперь в моей голове появились потусторонние голоса. Они разговаривали между собой, а я просто ловил их, как радиоприёмник. Это были мысли из прошлого, мысли человека, которого я когда-то знал.

Возможно, я начал сходить с ума, но я настроил свой слух на эту «радиопередачу» просто, чтобы отвлечься от собственного состоянии беспричинной ярости. Я начал слушать мысли, суждения, голоса… разных эпох, разных людей. Я слушал только то, что помогло бы мне взять под контроль мою человеческую гормональную систему.

Мне нужен был мой покой, я был словно наркоман, вдруг потерявший доступ к своему успокоительному.

Я ловил каждый проносящийся мимо меня бит информации, который мог мне его принести. Каждый звук из эфира включенных визиров, доносящийся из открытых окон домов, случайные разговоры, рекламу, любые звуки. Мир складывал для меня целые предложения из выхваченных ото всюду слов и мыслей.

Твоё тело не управляет тобой. Ты управляешь своим телом. Ты управляешь всем, что вокруг него. Всей областью вверенного тебе пространства. Твоё тело внутри твоего разума. Тело твой ребёнок. Ярости нет, злости нет, есть лишь работа гормонов. Нет гормонов, нет ярости. Есть лишь чистый разум и надсобытийное понимание взаимосвязей. Нет осуждения, есть лишь действия. Нет злости, есть лишь задачи и движение. Движение. Только движение. Вперед.

Мои дроны, наконец, передали мне образ Ханнари. Я двинулся. Вперёд.