2

После года жизни в капсулах комната в номере на двадцать пятом этаже «Тиба Хилтон» показалась Кейсу огромной. Десять метров в длину и восемь в ширину – полулюкс.

На низеньком столике перед скользящими прозрачными панелями, закрывающими выход на узкий балкончик, пускала пар белая кофеварка «Браун».

– Подзаправься кофе, Кейс. Кажется, тебе это не помешает.

Молли сбросила свою черную куртку; иглострел висел у нее под мышкой в черной нейлоновой кобуре. Под курткой оказался серый пуловер без рукавов, со стальными застежками-молниями на плечах. Пуленепробиваемый, решил Кейс, наливая кофе в ярко-красную чашечку. Руки и ноги не желали его слушаться и были как деревянные.

– Кейс.

Он вздрогнул, вскинул голову и увидел перед собой незнакомого мужчину.

– Меня зовут Армитаж.

На нем был темный халат, распахнутый до пояса. Широкая грудь, не закрытая халатом, была безволосой и мускулистой, живот – подтянутым и крепким, а голубые глаза – такими бледными, что у Кейса мелькнула мысль об отбеливателе.

– Твое солнце восходит, Кейс. Наступает твой самый счастливый день, мальчик.

Кейс сделал неловкое движение рукой с чашкой, но человек с легкостью уклонился от струи горячего кофе. Коричневый поток стек по стене, оклеенной словно бы рисовой бумагой. В левом ухе мужчины Кейс заметил серьгу, золотой многоугольник. Спецназ. Человек улыбнулся.

– Можешь налить себе еще кофе, – сказала Молли. – Ничего страшного, но ты отсюда никуда не уйдешь до тех пор, пока Армитаж не скажет тебе все, что собирался.

Она сидела, скрестив ноги, на диванчике, обитом шелком, и не глядя разбирала иглострел. Ее сдвоенные зеркальца проследили за тем, как Кейс вернулся к столику у окна и снова наполнил свою чашку.

– Слишком молод и войну, конечно же, не помнишь, а, Кейс?

Армитаж пригладил свои коротко стриженные каштановые волосы. На запястье у него блеснул тяжелый золотой браслет.