— Но мы решили дослать заодно Аэрола на "Вавилонском рокере", чтобы присмотрел за "Гарвеем".
В размалеванной всеми цветами радуги сфере повисло напряженное молчание.
— Вот как? — удивился Кейс. — Так вы что, тоже работаете на Армитиджа?
— Нет, мы только сдаем вам помещение, — сказал лос — анджелесский Основатель. — Мы не подчиняемся законам Вавилона. Наш закон — Слово Джа. Хотя в этот раз, возможно, мы и ошибаемся.
— Семь раз отмерь, один отрежь, — негромко добавил второй.
— Ладно, Кейс, пошли, — сказала Молли, — пока босс нас не хватился.
— Мэлком вас проводит. Джа вас любит, сестра.
9
Буксировщик "Маркус Гарвей", стальной барабан девяти метров длиной и двух метров в диаметре, содрогнулся — Мэлком врубил маршевый двигатель. Затянутый в эластичную противоперегрузочную подвеску, Кейс разглядывал сквозь скополаминовый туман мускулистую спину сионита. Он принял эту отраву, чтобы хоть немного приглушить СКА, но ни один из стимуляторов, заложенных в таблетку производителем для противодействия скополамину, не действовал на его излеченный организм.
— За сколько мы доберемся до Фрисайда? — поинтересовалась Молли, висевшая в такой же сетке рядом с пилотским модулем.
— Теперь недолго, это точно.
— Слушайте, парни, а часы для вас существуют?
— Время, сестра, наступает вовремя, ты меня понимаешь? Ужас, — Мэлком тряхнул своими косичками, — правит, и мы, сестра, приедем во Фрисайд, когда мы приедем…
— Кейс, — сказала Молли, — у тебя вышло что — нибудь насчет контакта с нашим приятелем из Берна? Ты же все это время сидел с декой и шевелил губами.
— С приятелем, — кивнул Кейс, — ну да, с приятелем. Нет. Не удалось. Но, когда мы уезжали из Стамбула, со мной случилась странная история.
Кейс рассказал ей о таксофонах в "Хилтоне".
— Господи, — мучительно скривилась Молли. — Это ж какой был шанс. Почему ты повесил трубку?
— Да это мог быть кто угодно, — соврал Кейс. — Электронный голос… Я и не знал…
Он пожал плечами.
— А может — просто струсил?