Энея не упустила момент. Из дождливой хмари, гудя пламенем, вырвался фаербол, разорвался, обдав жаром. Один из разбойников дико закричал, — его одежда тлеет, полоска жизни просела.

Стремительным выпадом добил его, резко развернулся, два удара заблокировал, но все происходит намного быстрее, чем поддается описанию: роги опытные, терять им нечего, атаки следуют одна за другой, и вот уже по моей броне сочится кровь, левая рука слабеет от нескольких ножевых ран.

Разбойники понятия не имеют, что каждый порез не только снимает мои «hp» но и причиняет страдания, которые мешают сосредоточиться, делают движения не столь уверенными и точными.

Телеги не видно из-за пелены непогоды. Я велел Энее ни в коем случае не бросать Димиана, но она не послушалась: еще один огненный шар пронесся мимо, оставляя за собой туманный след испаряющейся влаги. Магическая атака отвлекла противников, дав мне возможность выпить «эликсир здоровья».

Пустой фиал звякнул о камень. Быстро читаю «Лед».

Разбойники вновь замедлились: ругаясь, стряхивают хрупкую искрящуюся наледь. «Таинственный клинок» роняет капли ауры, вычерчивая смертельную вязь ударов. Одного отправил на перерождение, а последний из оставшихся в живых темных эльфов не выдержал, бросился прочь.

Я едва стою на ногах.

Раны еще кровоточат. Индикатор жизни подрагивает, не убывая и не прибавляясь. Из дождливой мглы показалась Энея, бежит ко мне. В глазах испуг, тревога и ярость.

Обнял ее. Она прижалась ко мне, дрожит всем телом. Это ее первая схватка с игроками. Такое навек врезается в память.

— Маны мало… — она еще живет секундами боя. — Сливаюсь постоянно! Уровни надо поднимать… А в следующий раз их больше будет? — Энея заглядывает мне в глаза.

— Да, — не хочу ее обманывать. — Игроки поражения не простят. Да и слух о ценном грузе с равнин распространится быстро.

— Охрана потребуется. Группа бойцов и магов.

— Решим, когда вернемся. Ты в порядке?

— Там лучник, — Энея снова занервничала.

— Справимся. Ты вся дрожишь. Промокла?

— Пустяки. Это нервное, пройдет. Как нам его вычислить?

— По стрелам.

Она по-прежнему доверчиво прижимается ко мне, смотрит в глаза, превращая мгновения в вечность. Дождь хлещет все сильнее.

— Ну, голубки, долго будете ворковать? — осмелевший Димиан решился отойти от телеги.

— Иди к лошади. Мы сейчас, — я нехотя выпустил Энею из объятий.