Троих заключённых, покинувших базу, я увидел, когда уже добрался до леса. Чувство опасности, пропавшее на половине дороги, больше не появлялось, и теперь мне стало ясно, почему. Просто неведомый наблюдатель перенёс своё внимание на троицу.

— И кто это у нас такой смелый? — проворчал я, пристраивая винтовку на поваленное дерево и приникая к окуляру прицела. Быстро отыскал зеков, и пристально рассмотрел, по очереди. Первый меня не заинтересовал — обычный мужик, с чёрной, курчавой бородой и такими же волосами на голове.

А вот второй заставил меня зло выматериться. Я хорошо знал этого человека, потому что несколько раз точно так же рассматривал его в прицел винтовки. Ошибки быть не могло, этот сиделец топал следом за мной от самого фронтира. Тот самый, что был без оружия. Да он и сейчас имел при себе только мачете и топор на поясе. Или совсем плохо у зека с финансами, или идейный, любитель помахать железками. Знавал я одного, тоже идейного, всегда носил с собой несколько упаковок презервативов, которые ему не пригодились ни разу. Бывает.

— Ева, узнаёшь заключённого, он посередине идёт.

— Да, один из тех, что шёл следом за нами. Кэп, если он рассказал о тебе служащим корпорации, а он точно рассказал, то о произошедшем в посёлке уже знают правду, и тебе придётся выплатить штраф. А ещё отсканируют мою память, узнают о шприц-капсуле, и тогда уже примутся за тебя.

— Что-то мне подсказывает, что корпы — меньшее из зол, Ева. Сиделец может знать обо мне больше, чем следует, и рассказать об этом не только командованию базы, но и заинтересованным лицам. А это плохо, моя камераден, очень плохо.

— Хозява шприц-капсулы? — мгновенно догадалась искин.

— Да. Я не знаю, кто это, но они явно проворачивают какие-то делишки за спиной у корпов. И прихлопнут меня, не задумываясь, просто чтобы не путался под ногами. — я поднялся, закинул винтовку за спину, и извлёк из кобуры игломёт. Он и помощней, и удобнее. — Ну что, поохотимся?

— Кэп, ты хочешь устранить заключённого? — уточнила искин.

— Нет, мля, сейчас догоню его, и попрошу, чтобы он никому не рассказывал про меня.

— Устранять придётся всех, Кэп.

— С хрена ли? — усмехнулся я. — Зря что-ли у меня такое замечательное усиление имеется?

Понимая, что перехватить заключённых на окраине леса мне вряд-ли удастся, я намеренно двинулся в глубь фиолетовой зоны, практически перейдя на лёгкий бег. И, само собой разумеется, тут же нарвался на мутов. Проклятые, чтоб их, иглозубы, истошно вереща на всю округу, налетели на меня, словно обезумевшие игуаны.

Первых двух я успел пристрелить, после чего мне пришлось бросить игломёт, и взяться за нож. Мелкие твари лично для меня не представляли угрозы, а вот рюкзак и его содержимое муты могли повредить. Прислонившись к дереву спиной, матерясь сквозь зубы, я колол иглозубов клинком, сбрасывал с себя, топтал, а иногда и перехватывал в полёте ударом кулака. Ух, крысы лысые, да когда же вы кончитесь!

— Ева, чтоб мне никогда не мыться, почему их так много?! Откуда эти синие ящерицы повылазили?

— Кэп, мы нарвались на гнездо. Теперь не отступят, пока всех не прикочишь.

— Отвали, тварь чешуйчатая! — ударом кулака я сбил очередного мутанта, прыгнувшего на меня сверху. Ты смотри, прям как мартышки по ветвям скачут. Хрен от них получится убежать, шустрые. Ууу, падлы!

Бойня завершилась минут через семь, но мне показалось, что прошло около часа, если не вечность. Вокруг меня валялось десятка четыре изломаных, порезанных тушек, а сам я с ног до головы был забрызган кровью.

— Ева, как думаешь, стоит зайти заключённым со спины? Сейчас они уже далеко ушли, так что мои действия не привлекут внимания корпов. Да, вколи мне какой-нибудь химии помощнее, чтобы силы вернулись. — мой голос охрип, а во рту пересохло. Чёрт, вроде не зелёный юнец, успел ещё до попадания сюда всякого дерьма повидать, но чтобы обтекать чужой кровью — как-то не приходилось. Придётся, похоже, искупаться в ближайшем водоёме.