— Первый раз?

— Да.

— Это хорошо, на своих двоих уйдёшь. Следуй за мной. — мужик дополнил свои слова приглашающим жестом, и вошёл в палатку. Изнутри послышался его приглушённый голос: — Какой ранг хочешь поставить?

— Тетра, зелёный.

— Да ладно!? Что за мутантов удалось тебе набить?

— Плывунов. Повезло мне.

— Что повезло, это слабо сказано. А ты знаешь, что за каждую зелёную капсулу, что ты пожелаешь установить, потребуется оплата, равная синей?

— Не знал, но у меня есть, чем оплатить. — ответил я, заходя в палатку. Здесь было сумрачно, и всё, что я смог разглядеть, это массивное кресло, похожее на стоматологическое.

— Да ты богат, я смотрю. Это хорошо, что подготовился. Доставай мутаген и ставь вот на этот столик, а затем садись в кресло. Или ты хочешь сначала продать всё лишнее?

— Потом. — решил я, снимая со спины рюкзак, и извлекая из него свой контейнер. Набрал код, вскрыл, и аккуратно вытащил на белый свет десять капсул: пять зелёных и пять синих.

— Ты смотри, по максимуму подготовился. Может ещё чем удивишь старого меня?

— Думаю, что да. — усмехнулся я, убирая контейнер назад и застёгивая рюкзак. Оставив всё на столе, я улёгся в кресло, и попытался расслабиться. Чёрт возьми, Андрей, нахрена тебе это надо? Нормально же всё было, и без мутаций справлялся.

— А ты знаешь, что тетра-мутаген — самый оптимальный для первого воздейстаия на организм. Вероятность повышенного усиления до восьмидесяти процентов. Впрочем, сейчас всё увидим.

Седой убрал синие ампулы в ящик стола, а зелёные, одну за другой, вставил в свой наруч, словно в патроны в помповое ружьё. В этот же момент мои ноги, грудь, голову и руки прижало к креслу невидимыми ремнями. Вот чёрт! Попал, как хрен в рукомойник.

— Не дрейфь, без обезболивающего мутаген не вводят. — улыбнулся седой. И было в этой улыбке столько безумия, что я задёргался, пытаясь высвободиться. Корповскому медику было плевать на мои потуги. Прижав к моей шее металлическую перчатку, он произнёс: — Препарат Д-четыре. Мутаген Тетра.

Шею кольнуло острым, и в ней тут же начала пропадать чувствительность. Я уж было обрадовался, когда следом прямо от места укола начала стремительно распространяться волна нестерпимого жара. Увы, вдохнуть я не мог, а выдохнул в момент укола, потому единственное, что мог, это трястись, словно больной лихорадкой, издавая тихий звук, похожий на предсмертное дыхание старика.

К счастью, этот ад длился всего лишь несколько секунд, хоть и показался мне вечностью. Только сейчас осознал, что всё это время ничего не видел — перед глазами словно пелена встала.

— Через несколько секунд вернётся зрение, и кресло само отпустит тебя. — словно из другой комнаты, прозвучал голос седого. — Как только сможешь двигаться, продолжим наше увлекательное общение. Да, мне показалось, или ты чувствовал боль? По идее не должен был.

— Нет, не было боли. — отозвался я хриплым, чужим голосом.

— Вот и хорошо. Попробуй поднять голову, шея уже должна начать слушаться. Про мутацию пока забудь, она проявит себя часа через четыре, не раньше.