— Вот так, моя маленькая шлюшка… Трахаться хочешь? Я знал, что это не составит труда. Ты такая же, как и все они… такая же грязная и похотливая..
Его член проникает в меня. Я пытаюсь выкрутиться, потому что он огромен и мне больно. Но все ощущение вскоре уходят. Вместо них приходит нечто более сильное, неизвестное мне, и от того пугающее.
Амин хватает за подбородок, вколачивается в меня. Его пальцы проникают в мой рот.
— Соси их…
И я делаю это. Делаю, потому что хочу жить. Потом что хочу выбраться из этой ямы и забыть все как страшный сон. И этого дикого страшного мужчину, и все то, что он тут делал о мной. Он растягивает меня, он берет меня как хочет. Его пальцы тянут назад, они все еще у меня во рту. Он седлает меня словно животное, он трахает меня как кусок мяса. Я слышу его рычание, и в какой-то момент боль перестает существовать. А потом я начинаю сокращаться. В глазах темнеет, по телу прокатывается волна. Она сводит меня с ума, и я теряюсь в пространстве.
— Вот так, Кукла, кончай… Такая сладкая, такая красивая… Не говори мне потом, что не хочешь. Не поверю… — его шепот где — то на задворках сознания.
Он двигается еще жестче, стол под нами скрипит. И когда у меня так уже все немеет, она вдруг начинает рычать, стискивая мою кожу. Я чувствую, как он изливается в меня. Все чувствую, до последней капли. Он выходит, а я опускаюсь на колени, понимая что это никогда не уйдет из моей памяти. Мой первый оргазм, мой позор и стыд. Я — тряпка. А разве может быть свободной та, которую однажды взяли насильно?
Глава 6
Амин
— Зачем ты привел ее в наш дом, Амин? Никого не слушая, не спросив меня! — повысила голос Марьям.
Девушка диким зверем ходила из стороны в сторону по моей спальне. Наверное, она единственный человек, который может разговаривать со мной в таком тоне. Других нет, я их убил. А с ней нас слишком многое связывает.
— Не забывайся, Марьям. Я никогда не стану спрашивать, что мне делать.
— Но тебе же было плевать на гарем, на всех девушек! Я сама их подбирала, обучала, а теперь ты приводишь эту… Эту русскую шлюху, что мне остается думать?
— А ты не думай, — лег на кровать и устроился на подушках. Взял с подноса виноград и отправил ягоду в рот. — Тебе не нужно думать. Ты просто делай, что тебе велят и все.
— Амин, не разговаривай со мной так, не надо! Я же тебя знаю! Лучше всех знаю.
И это было правдой. Я встретил Марьям, когда мне было лет четырнадцать, а ей около пяти. Как сейчас помню ее огромные испуганные карие глаза. На улице лил дождь, а она стояла посреди площади и дрожала. Мне стало ее жаль, тогда я еще помнил эту эмоцию. Девчонка была такой маленькой и худой, ее трясло. Она даже имени своего не знала, я назвал ее Марьям. Все знали, что отныне маленькая Марьям — собственность Амина. Мы были очередными голодными детьми — попрошайками на улицах Стамбула. Никто не обращал на нас внимания, кривились, если мы попадали в поле их зрения.
И в один день я решил все изменить.
Теперь никто не смотрит в мою сторону с отвращением. Только с уважением и со страхом. Я зубами глотки перегрызал несогласным. Весь путь наверх состоит из трупов и крови. И все время рядом со мной находилась Марьям.
— Ты нечего не скажешь? — продолжала наседать Марьям.
Во мне поднялось глухое раздражение. Я, бл*ть, могу побыть один или нет?