– Илана, спокойнее. У вас просто резко упало давление. Такое случается с беременными. Не надо так беспокоится. Смотрите, ваше состояние сейчас стабилизировалось, но надо кушать, девочка. И ребенку тоже. Хорошо?

– Я не могу.

Сжимаю одеяло руками. Все это похоже на страшный сон.

– Почему?

– Я вегетарианка. Мне плохо от еды, которую мне здесь дают.

Замечаю понимание в глазах врача. Хоть кто-то меня здесь понимает.

– Хорошо. Я передам это. Вам подберут рацион, к которому вы привыкли. Скажите мне, вас еще что-то беспокоит? Есть боли в животе?

Прислушиваюсь к себе. Ничего у меня вроде не болит. Всеми силами надеюсь, что после всего пережитого мой малыш еще жив.

– Нет. Меня только тошнит. Практически, все время.

– Какой срок, знаете?

– Да, шесть недель.

– Это нормально. Выходите чаще на воздух.

Сжимаю кулаки.

– Если бы меня выпускали на улицу, я бы выходила!

Вижу, как вытягивается лицо этой женщины от моих слов, но мне все равно. Такова правда. И если она не желает ее знать, пусть уходит.

Отворачиваюсь от нее, закрываясь одеялом с головой. Я никого не хочу видеть, я хочу домой.

Уже через минуту докторша выходит и я, наконец, могу расслабиться. Устало прикрываю глаза. В том, что она не вызовет никакую полицию, я даже не сомневаюсь. Она работает на Волка, а значит – за одно с ним.

Ерзая под одеялом замечаю, что на мне нет спортивного костюма. С ужасом откинув его вижу, что это правда. Я лежу в одном только бюстгальтере и трусиках. Господи…нет, неужели монстр трогал меня?!

От одной только мысли об этом слезы наворачиваются на глаза. Нигде нет следов крови или синяков, однако даже то, что Волк мог видеть меня полураздетой, провоцирует у меня приступ истерики, которую я успешно выливаю в свою подушку.

Я почти проваливаюсь в тягучую дремоту, когда совсем рядом со мной раздается шорох. Тут же глаза открываю, и вижу Волка. Высокий и суровый. Он стоит совсем рядом. Весь в черном. Как на похоронах. Его руки сложены в карманах. Металлическая пряжка ремня отдает бликами.