— Вот именно, сеньора, модник… Так вот, все брюки и ботинки модника были измазаны глиной. А когда я подала ему чашку мансанильи,[16] то увидела, что его руки покрыты царапинами и ссадинами, а ногти чернее, чем у угольщика. Я молчала, ожидая, пока он сам заговорит. Это всегда дает наилучший результат.
Амайя молча кивнула.
— Он долго молчал, уткнувшись взглядом в чашку, а потом сделал большой глоток, посмотрел мне в глаза и произнес, как всегда козыряя своей образованностью и учтивостью:
— Энграси, я очень надеюсь на то, что ты сможешь простить мне подобное вторжение в твой дом. — Он огляделся с таким видом, как будто только сейчас понял, где он на самом деле находится, и добавил: — За все те годы, что мы знакомы, я впервые попал к тебе домой.
Я поняла, что он хочет сказать «к тебе на консультацию», и медленно кивнула, ожидая продолжения.
— Наверное, тебя удивил мой визит, но дело в том, что я не знал, куда идти, и подумал, что, возможно, ты… — Я подбодрила его, попросив продолжать, и, наконец, он произнес: — Сегодня утром я видел в лесу басахауна.
17
Доска в комиссариате была покрыта диаграммами Венна,[17] в центре которых находились фотографии трех девочек. Хонан продолжал читать и перечитывать отчеты криминалистов, пока Амайя крошечными глоточками пила из чашки, которую держала обеими руками, пытаясь согреть пальцы ее теплом, и как зачарованная всматривалась в доску. Казалось, она изучает эти лица и эти слова, чтобы извлечь из них какой-то эликсир, жизненную сущность душ, отсутствующих в мертвых глазах этих девочек.
— Инспектор Саласар, — прервал ее раздумья Ириарте.
Увидев, как вздрогнула Амайя, он улыбнулся, а она подумала, что ей повезло работать с этим симпатичным мужчиной, кабинет которого украшают календари с изображениями Девы Марии, а также фотографии его жены и пары белокурых ребятишек, весело улыбающихся в объектив и унаследовавших шевелюру матери, потому что волосы самого Ириарте были темными и редкими.
— Мы получили токсикологический отчет по Анне. Каннабис и алкоголь.
Амайя вслух перечитала свои записи.
— Пятнадцать лет, член молодежного мариинского общества, отличные и хорошие оценки в школе, баскетбольная команда и шахматный клуб, пропуск в библиотеку. В ее комнате: розовое стеганое одеяло, плюшевые медвежата, сердечки и книги Даниэлы Стил. Здесь что-то не сходится, — добавила она, поднимая глаза на Ириарте.
— Мне тоже так показалось, — согласился он. — И сегодня утром мы побеседовали с двумя подругами Анны, и они описывают ее совершенно иначе. Анна жила двойной жизнью, для чего ей постоянно приходилось обманывать родителей. Но они ничего не знали и были вполне довольны дочерью. Если верить подругам, Анна курила косяки, пила, а иногда принимала и кое-что покрепче. Она часами сидела в социальных сетях в Интернете и публиковала вызывающие фотографии. Девушки утверждают, что она обожала демонстрировать в вебкамеру свои сиськи. Читаю дословно: «Она была шлюхой, маскирующейся под святошу. У нее даже были отношения с женатым мужчиной».
— С женатым? С кем? Это может быть очень важно… Что еще они вам рассказали?
— Они говорят, что не знают, с кем она встречалась. Или же они не хотят его называть. Судя по всему, связь длилась несколько месяцев, но она собиралась ее разорвать. Она говорила… — он снова начал читать, — … что «этот дядька ее раздражает, и он ей уже надоел».
— Господи боже мой, Ириарте, кажется, мы нашли ниточку: она не хотела продолжать отношения, и он ее убивает. Возможно, у него также была какая-то связь с Карлой и Айноей…
— Возможно, с Карлой. Айноа была девственницей, и ей было всего двенадцать лет.
— Возможно, он ее добивался, но, получив отказ.… Ну ладно, я признаю, что немного притягиваю ситуацию за уши, но мы все равно должны рассмотреть эту версию. Нам, по крайней мере, известно, он местный или нет?
— Девочки говорят, что он почти наверняка из Элисондо, хотя также может жить где-то в окрестностях.