— Ладно. Если вы не желаете продлить удовольствие беседы со мной, буду краток.

Шпион на минуту остановился, собираясь с мыслями:

— Империя Гитлера разгромлена. Это ясно для каждого. Ваш ватиканский старец поставил не на того, на кого надо...

— Не  судите слишком поверхностно, — прервал Иваньо. — Намерения его святейшества знает только бог.

— Вот об этом я и говорю, — криво усмехнувшись, пожимая плечами, сказал Дасько. — Но, кроме бога, есть ещё кое-кто, не плохо знающий папу римского и его политику. И этот, вернее, эти «кое-кто» уверены, что в Ватикане найдут союзников, несмотря на пламенные молебны, которые возносились католической церковью за победу Гитлера пару лет назад, а может быть, именно благодаря этим молебнам. Союзниками должны быть и мы с вами, отец Иваньо. Мы будем бороться по одну сторону фронта до нашей общей победы. Когда победим, мы выйдем из тёмных убежищ, где вынуждены скрываться сейчас, мы заставим себя бояться, мы будем править — править беспощадно и жестоко. Гитлер был не так глуп, заливая кровью покорённые им страны, и нечего бояться прямо сказать — нам надо итти по проторённой им дороге.

Когда Дасько говорил это, лицо его покрылось багровой краской, губы тряслись, крепко сжатый кулак ударял по колену. Шпион делился своими сокровенными, не раз продуманными мыслями.

— За всё это надо бороться сейчас, — уже овладев собой, более спокойно, продолжал Дасько. — Я не требую от вас ничего особенного. Вы должны быть готовы к тому, чтобы начать действовать в решительную минуту, когда понадобится. Когда придётся действовать — увидим. Единственное, что нужно будет сделать немедля — это начать подбирать нужных людей. Таких людей, на которых вы могли бы положиться, дать им то или иное задание. Подбирать осторожно, обдуманно. Пусть их будет немного, но чтобы они были надёжны, готовы по первому вашему слову к действию. Согласны?

Иваньо молчал, постукивая пальцами о шершавые некрашеные доски табурета. Лицо священника стало ещё более утомлённым и зловещим, чем было в начале разговора.

— Мы с вами служим одним хозяевам... Между прочим, как вас зовут?

— Дасько. Роман Дасько, — торопливо вставил собеседник Иваньо.

— ...одним хозяевам, Дасько, и нам надо выполнять их приказы. Я принимаю ваше предложение. Завтра в двенадцать придёте ко мне в храм. Я сообщу вам, с кем из надёжных людей можно будет связаться в первую очередь.

Дасько думал, что священник протянет ему руку для пожатия. На мгновение казалось, что Иваньо хочет это сделать, но, передумав, он ещё сильнее застучал пальцами по табурету.

— Так, — шумно вздохнул Дасько. — Значит — союз.

Иваньо молча кивнул головой.

— Мне всё-таки надо уходить отсюда?

Иваньо снова молча кивнул, всем своим видом показывая, что разговоры о ночлеге Дасько в этом доме напрасны.

— Каким путём уходить? — спросил Дасько, поняв, что священника не уговорить.

Иваньо поднялся со своей табуретки, выключил электричество. От резко наступившей темноты у Дасько поплыли перед глазами зелёные круги.

Священник прекрасно ориентировался в этой темноте. Дасько услышал его удаляющиеся, уверенные шаги. Скрипнула дверь. Минут через пять Иваньо вернулся и, взяв Дасько за руку, повёл к выходу.

— Вы попадёте в сад, — тихо сказал Иваньо. — Идите прямо по дорожке, упрётесь в забор. Он низкий, перелезете легко и очутитесь на бывшей Бенедиктинской улице, теперь она называется имени Тургенева. Путь к центру города — направо, вниз.