— Взошло местное светило два часа тринадцать минут назад по твоему времяисчислению, — с готовностью сообщила Мия, и у меня на душе потеплело, все-таки она мой искин, только в другой, гораздо более приятной упаковке, которую к тому же пощупать можно, и не только. Увы, сил нет, внутри слабость, ноги ватные, едва передвигаю, так что на любовные подвиги совсем не тянет. Нужно срочно найти что-то пожрать, а уж после этого… Правильно, мотать надо отсюда, пока не поздно. — Все ночные хищники спрятались в своих норах и эти кошки, думаю, тоже ушли, так что, наверное, путь свободен.

— Ну так пошли, коли так— сказал я. — Что тут нам делать?

Мы встали и пошли из камеры, я вертел головой по сторонам, пытаясь понять, правильно ли я разобрался в назначении этого подвала. В широком коридоре на стенах были нанесены такие же широкие фосфорные полосы, так что, слава богу, света хватало. Я увидел лестницу, а рядом с ней еще две камеры. Я заглянул в них. Понятно. В этих не было воды, поэтому девушка потащила мне дальше.

До лестницы мы дошли без проблем, а вот дальше идти оказалось некуда, всего десяток ступеней поднимались вверх, а дальше путь преграждала массивная каменная плита. И тут я, наконец, успокоился. Вот теперь нормально. Не бывает в жизни все хорошо, всегда есть подвох. Звери не зря сюда не ходили, была причина, может не эта плита, которая перекрывала выход, какая-то другая, но точно была. А так пока на первый взгляд вполне обычная мышеловка, заползла мышку в коробку, крышка взяла и закрылась. Вопрос один, что делать мышке дальше, ждать, когда придет хозяин мышеловки или попробовать самой выбраться?

— Этого здесь не было, — произнесла испуганно Мия. — Я не знаю, откуда появилась эта плита.

— Конечно не было, иначе мы бы сюда не попали, — ответил я, пытаясь приподнять каменную крышку. Кости затрещали, результат — ноль, потом несколько минут не мог отдышаться. Слабость, зараза, все никак не проходила. — Думаю, она опустилась, как только ты меня сюда затащила.

— И что будем делать? — спросила девушка. — Здесь нет другого выхода, пока ты лежал без сознания, я весь подвал осмотрела и ничего не нашла. Мы же здесь умрем без еды.

— Прежде чем начнем искать другой выход, мне необходимо пожрать, — буркнул я, разворачиваясь и спускаясь по лестнице. — Это сейчас наивернейшая и наиглавнейшая задача.

Для меня логика была понятна, если нас кто-то поймал в ловушку, значит, чего-то от нас нужно. Главное, чтобы не сожрали, все остальное можно пережить. Лично я бы сожрал, давно такого жора не чувствовал.

— Нам надо отсюда выбираться, — пробормотала Мия. — Это ловушка, и в нее нас привела я. Мне очень обидно и страшно.

— Конечно, — фыркнул я. — Когда ты сидела в своем шаре в виде живого мозга без тела тебе не было страшно, так?

— Так, — согласилась девушка. — Я же уже была почти мертвая и не ждала ничего хорошего от жизни, а теперь жду. — Она посмотрела с вызовом на меня, потом со значением опустила глаза ниже моего пояса. — Я думаю, ты меня понимаешь?

— А то, — фыркнул я. У меня неожиданно поднялось настроение. Впрочем, я знаю почему, всегда, когда оказываешься близко к смерти, а потом чудом спасаешься, наступает некая эйфория, к сожалению, длится она недолго. Вот так бы жить всю жизнь, ходить как дурачок, и улыбаться просто от хорошего настроения, чтобы с тобой не происходило. — Я догадываюсь, о чем ты. Наверняка ты хочешь меня соблазнить, я тоже этого хочу, но, увы, сейчас не получится, у меня сил нет. Да и есть охота. А какой из мужика мужик, если он голоден. Вот если его накормить, к теплой стенке прислонить, вот тогда он себя покажет.

— Ну, если все дело в этом, тогда ищи выход, — приказала Мия. — Ты у нас любитель попадать в различные ситуации, значит, приобрел опыт и теперь знаешь, как из них выходить.

— Знаю, — ответил я, возвращаясь в камеру и поднимая с пола кусок мяса. Если нет ничего пожрать, жри то, что есть, таков закон студенческой общаги. В ней быстро исчезают сибариты и любители тонких вкусов, заодно брезгливые и прихотливые. — Но сначала надо пожрать.

Я с сомнением посмотрел на мясо. Надо бы его пожарить, только как? Я вышел их камеры и отправился дальше в глубину подземелья, неся мясо надетым на нож, девушка неслышной тенью скользила за мной. Камеры, камеры, камеры… так, а это что? Я заметил какую-то будку, выбивающуюся из общего стиля, она стояла в самом углу.

Войдя внутрь, я сразу догадался, что это камера надзирателя, по-нашему вертухая. На стене торчало множество больших черных экранов, вместо стола имелся пульт, утыканный каменными блямбами. Но это мне было пока неинтересно, хоть и понятно, что если и есть выход, то его надо искать среди этих кнопок. А заинтересовал меня большой каменный шкаф, находящийся в углу. Немного повозившись с ним, я открыл его. отодвинув вверх каменную пластину, которая здесь использовалась вместо дверцы, и увидел множество полок, они все были забиты черными кубиками примерно с мой кулак, и сосудами с водой, сделанными из какого-то твердого прозрачного материала.

Ну, это мы уже проходили, этим нас не удивишь. Берешь кубик, бросаешь в стакан, потом выпиваешь эту смесь, и вроде как сыт, потому что в состав этого кубика входят все нужные организму минеральные вещества, витамины, белки, жиры и углеводы. Теоретически на этом можно прожить довольно долго, в реальности уже через месяц тебя начинает тошнить при одном упоминании этих пищевых кубиков. Но сейчас мне требовалось именно такое сбалансированное питание. Я выпил один стакан, потом второй, затем третий, и понял, что больше не смогу, потому что лопну.

Я выгреб кубики из шкафа, сложив их в свою куртку, а на освободившееся место положил кусок мяса. Потому что должна быть в мире справедливость. Что-то украл? Оставь хозяину что-нибудь, чтобы не было ему так обидно. Конечно, оно испортится, но это уже не мое дело. Я посмотрел на пульт и почесал в затылке, это задачка мне показалась чуть сложнее.

— Мия, — сказал я. — У тебя остались те же вычислительные возможности, что были раньше, или что-то изменилось?