Но «чётко и подробно» не получилось.

— Аааа! — завизжала вдруг одна из девушек. Взглянув на неё, я увидела, что её лицо и руки покрываются красной сыпью. — Что это? Аааа!

— Аааа! — подхватили еще три, рассматривая свои руки. Остальные, быстро оглядевшись, облегчённо выдыхали.

— Молчать! — гаркнула Ρына, и визг стих, словно выключателем щёлкнули. — Кто? Признавайтесь быстро, а то хуже будет!

Под суровым взглядом орчанки одна из покрытых красными пятнами девушек — её каштановые волосы были заплетены в длинную, до талии косу, а вот у Рыны рыжих кос было две, и они едва доставали до плеч, — шагнула вперёд, покаянно повесив голову.

— Это я, — потом ткнула пальцем в меня и возмущённо выпалила: — Но я её проклинала, а не нас. Не понимаю, почему так вышло!

— Нирия, я тебя убью! — взвыла одна из тех, кому попало рикошетом. Я наблюдала за всем этим цирком, едва сдерживая улыбку. А парни уже откровенно ржали.

— Тихо, — осадила её Рына. — Снять сможешь? — деловито поинтересовалась у Нирии.

— Не-ет, — всхлипнула та, с ужасом оглядывая свои руки. — Я из бабушкиной тетрадки только проклятье переписала, как снимать — не успела. Там мама по коридору шла, и я…

— Ясно, — оборвала её Рына, которая здесь, похоже, была за главную — и слава небесам, я не представляю, что творилось бы сейчас, не возьми она ситуацию под контроль. — Придётся к травницам на поклон идти. Кто у нас богатый? — она обвела тяжёлым взглядом притихших девочек, и две из них отправились в сторону комнат «платников». Одна по дороге пару раз споткнулась.

— Ещё и спотыкач, — глядя им вслед, резюмировала Ρына. — Расстройство желудка, блохи, сыпь, спотыкач. Εсть ещё что-нибудь? И пока виновные набираются храбрости, что бы признаться в содеянном — а признаваться придётся, потому что, если я узнаю, а я обязательно узнаю, то кому-то будет очень больно!.. Итак, пока мы ждём, кто мне объяснит, что здесь происходит?

— Это — Габриель, — с трудом подавив смех, Унрек махнул на меня рукой. — Она из другого мира. И будет учиться здесь, потому что она… — тут парень сделал театральную паузу, — зеркальщик!

— Та-дам! — не удержался Шолто, а потом снова уткнулся Унреку в плечо, безуспешно пытаясь сдержать ржание.

— Коротко и по существу, — одобрительно кивнула Рына. — Зеркальщик, стало быть, — она оглядела меня с ног до головы. — А я-то думала, что это сказки. Но это всё объясняет. Что ж, девочки, сами нарвались.

— Вот вам и «пустышка»… — пробормотал кто-то из девушек.

— Да эта пустышка нас всех за пояс заткнёт, — вздохнула другая.

— Ты не обижайся на этих дурёх, Габриель, — Рына похлопала меня по плечу, чуть не уронив, Унрек вовремя поддержал. Кажется, я понимаю, почему её все так боятся. Εсли от её дружелюбия ноги не держат, то что будет, если она рассердится? — Сами себя наказали. Только я не поняла — почему ты у нас, и почему в мужской форме?

— Среди защитников девочек никогда не было, сами знаете, вот и формы женской не нашлось. И в мужское общежитие её не поселишь, да там и мест нет свободных. Вот к вам и поселили.

— Всё когда-нибудь бывает в первый раз, — Рына пожала плечами. — Про орчанку-проклятийницу прежде тоже никто не слыхал, а вот она я. — В толпе девушек послышались вздохи. Кажется, они рады были бы и дальше о таком феномене не слышать. Но как только Рына повернулась к ним, вздохи тут же стихли. — Итак, кто смелый?

— Я спотыкач наслала, — вперёд шагнула брюнетка, коса которой была свёрнута в пучок.