— Что будет с нашим сыном? — я прижала руки к животу. — Если магия голоса отныне под запретом, то ему не позволят родиться.
— Я никому не сказал, что магический наследник не мой.
Мы были в спальне одни и могли говорить без утайки. Илай сказал, что окружил мою комнату множеством щитов. В том числе пологом молчания.
— Но ведь рано или поздно об этом узнают, — поежилась я от страха. — Когда ребенок родится, его дар станет для всех очевидным. Его не скрыть.
— Значит, он родится не в империи, где ему угрожает опасность.
— Предлагаешь мне уехать?
— Я поеду вместе с тобой.
— Но империя твоя родина! Здесь у тебя должность в совете, здесь твой дом.
— Отныне мой дом там, где ты, — он наклонился и легонько поцеловал меня в уголок губ. А потом спросил: — Ты выйдешь за меня?
Я не поверила своим ушам. Должно быть, долгий сон сказался на моем слухе. Мне почудилось, будто сам князь Марлоу только что сделал мне предложение. С ума сойти! Ради этого стоило вернуться с того света.
— Но ты женат, — напомнила я.
— Уже нет, — он показал мне бумаги о расторжении брака с подписью самого императора.
— Разве нам позволят? — робко спросила я.
— Если уедем, будем сами решать. Никаких запретов. Только скажи «да».
Да! Сотни тысяч раз да! Мне хотелось прокричать свой ответ, чтобы весь мир знал, как я счастлива. Но я была еще слишком слаба. Поэтому просто кивнула:
— Да.
Наши пальцы встретились и переплелись. Илай опасался лишний раз прикасаться ко мне, чтобы не навредить. Обнять и то не рискнул. Но даже простое соприкосновение рук было для нас как единение душ.
Когда на твоей стороне такой мужчина, ничего не страшно. С его поддержкой можно горы свернуть. Меня не пугала перспектива побега из империи и предстоящие скитания. Лишь бы мы были вместе — я, мой любимый и наш сын.
Я быстро шла на поправку. Мной занимались превосходные лекари, а главное — у меня было внимание лучшего на свете мужчины. Вскоре я уже сама передвигалась по комнате. Еще немного и буду готова к поездке.
И все же ни лекари, ни маги, которые меня осматривали, так и не установили, что со мной было. Я тоже ничего не могла рассказать о днях, проведенных без сознания. Это было полное забвение, никаких воспоминаний.