— А вам хотелось бы, чтобы я готовилась к свадьбе? Вижу, вы мечтаете отправить меня под венец, как овцу на убой, ради влияния рода Такахаши?
— Верно, ради нашей семьи, — он особо подчеркнул голосом эти два слова, — тебе лучше довести дело до конца.
— Я уже жалею, что уговорил императора не казнить его, — пробормотал Хесо себе под нос и, сжав мою руку, повел меня прямо на Рэна, — с дороги, маг! Наши дела тебя не касаются.
На «наших делах» Рэн дернулся, и его лицо исказилось. Встав поудобнее, он вдруг вытянул руку — и в ней загорелся такой же полупрозрачный меч, как у Хесо, только алый.
Хесо, мимолетно улыбнувшись, остановился, отпуская мою ладонь, и, сжав в ладони соткавшийся из воздуха собственный меч, медленно двинулся к Рэну. Я, в ужасе прижав руки ко рту, на миг замерла— а потом выступила вперед.
— Если я выйду за императора, я умру, — прямо сказала я, глядя мужчине в глаза. — На нем проклятье, и все его жены умирают. Вы…все еще настаиваете, чтобы я «довела дело до конца»?
Голос сорвался, я замолчала и просто стояла, глядя на него. Рэн, не двигаясь, перевел взгляд с дракона на меня — и через несколько бесконечно долгих секунд в его взгляде что-то мелькнуло, и он опустил руки. Меч растаял в воздухе так же, как и появился. Я невольно выдохнула, только сейчас осознав, как я была напряжена последние минуты.
— Теперь все понятно, — глухо проговорил маг и вдруг с нажимом провел рукой по лбу. Негромко и как-то истерически рассмеявшись, он облокотился о стенку повозки и посмотрел на светлеющее небо. — Моя жена… Кеико… это она сообщила императору, что вы вернулись в столицу. После приема, — добавил он, потому что я продолжала смотреть на него непонимающим взглядом. — Мори доложил мне и принес черновики письма. А я-то все думал, зачем ей это…Она написала: «особа, о которой вы просили сообщить, вчера была на нашем приеме».
Я переглянулась с Хесо, начиная что-то понимать. Жена Рэна из императорского рода…Вероятно, новости о проклятье седьмого принца пытались утаить, но какие-то слухи все равно ходили. Она знала, что все жены и наложницы императора погибали. Император, зная, что я — ученица и бывшая невеста Рэна, посчитал, что я появлюсь у него, как только вернусь в столицу, и поручил Кеико сообщить ему. А она и рада была отправить меня навстречу проклятью…
— Что ж, — Рэн отлепился от стены. Лицо у него было невеселым. Хотя с чего бы ему горевать — с такой женой, которая не упустит своего, он далеко пойдет. — Я вижу, что ты не против потерять все, дракон.
Я нахмурилась. Он что, уже знает, что Хесо объявили вне закона? Откуда …
— Уже, — внезапно отозвался дракон, хищно улыбаясь магу. — А ты, я вижу, трясешься за свое место. Что ж, трясись и дальше.
Он уже был потянул меня за руку, чтобы обойти мага, но я удержала его.
— О чем он говорит? — требовательно спросила я. Все это прозвучало, как обмен какими-то кодовыми репликами. Да и…сестра Хесо, Хе Ин, тоже говорила что-то о том, что дракон «потеряет все».
— О, он не сказал тебе? — деланно изумился Рэн. — Тогда, когда все мы отправились в страну альвов, привратник взял с нас плату. Только с нас двоих, — подчеркнул он, — потому что ты заплатила автоматически. Он сказал, — Рэн внезапно вздохнул, и его злое веселье пропало, — он сказал, что мы можем выбрать, чем заплатить. Потерять все — или потерять тебя.
Потерять все… Тогда, после поездки к цзинлин, я была настолько поглощена мыслями о предстоящей свадьбе, что даже не вспомнила о плате — условия которой рыжий привратник шепнул Рэну на ухо. А Хесо, с его острым слухом, услышал и так. Значит, все решилось уже тогда? А я была единственной, кто не знал?
Я невидяще уставилась перед собой. Все это время и Рэн, и Хесо знали, что пострадают, если останутся со мной.
— Что ж, — я улыбнулась магу, хотя в моей душе, казалось, все перевернулось. Я чувствовала, что если взгляну на дракона, то разрыдаюсь, и старательно смотрела только вперед: — Я вижу, что вы сделали свой выбор. Прощайте, господин Такахаши. Счастливой вам жизни.
На его лице отразилось странное, мучительно выражение, и я словно воочию увидела, как между нами пронеслись призрачные картины нашего несбывшегося будущего. Миг— и его лицо закаменело. Резко отвернувшись, он сел в повозку, и минуту спустя площадь опустела.
— Пойдем домой, — голос Хесо вырвал меня из задумчивости, — а лучше полетим.