— Не стоит менять тему! — я гордо вскинула подбородок и убрала выбившуюся из хвоста прядь волос. — И уж раз ты сам затронул тему нашего брака и контроля надо мной, так не хочешь ли ты ответить, где пропадает вечно мой муж?

Лицо москвича менялось на глазах. Сначала это было недоумение, потом недовольство, а затем мужчина рассмеялся своим бархатистым завораживающим смехом.

— Вот это да. Моя скромная женушка меняется на глазах. Ещё несколько дней назад ты была робкой и едва могла смотреть на меня, боясь, что я съем тебя. — Стас продолжал разглядывать меня, как будто видел впервые. — Я оказывается много о тебе не знал.

— Но ты ведь женился не для того, чтобы узнавать меня? — моё лицо горело, я смотрела на него и ждала ответов на все свои вопросы. — Так зачем же ты женился?

Улыбка на лице москвича начала постепенно угасать. Было видно, как он мечется между тем, чтобы сказать мне правду и соврать. При этом в его взгляде отчётливо можно было рассмотреть теплоту и нежность. "Он оберегает меня, я не безразлична Стасу" — эти мысли теплились в душе и прочно там хотели обосноваться.

— Марианна, мне кажется, что я ни разу не дал тебе усомниться во мне и моих действиях по отношению к тебе. — Стас начал со мной разговаривать, как с маленькой девочкой, которая хотела конфет, но ей они были не положены. — Или ты сожалеешь, что не вышла замуж за другого, того дрязглого мужика?

В словах москвича начало чувствоваться раздражение. Ему не нравились лишние вопросы.

— Я хотела выйти замуж по любви! — быстро отвязав Грету и оседлав кобылу в считанные секунды, я лихо отпустила поводья и помчалась прочь.

Сзади я только услышала грозный рык: "Марианна!". Но решив не оборачиваться, мы с лошадью мчались во всю мощь. Его слова проносились в уме. Стас так и не ответил на мои вопросы. А что он может ответить? Москвич женился только из жалости ко мне. Эта аксиома прочно засела в моей голове и проносились вновь и вновь. Становилось грустно и больно, что меня не способен любить мужчина мечты, а испытывать только жалость.

С этими мыслями я подъехала к конюшне. Сергей с беспокойством всматривался вдаль, где галопом шла другая лошадь во главе с его хозяином. Я лично отвела Грету в стойло. Прощаясь, мне стало грустно, что Стас может лишить меня общения с любимой кобылой. Поэтому я долго нашептывала Грете о том, как я сильно её люблю и не брошу.

Выходя из помещения, я увидела, как москвич стоит у машины и отряхивается. Его лицо совершенно ничего не выражало, оно приняло каменный вид.

— Садись в машину. — рявкнул Стас.

Я решила больше не спорить и молча села на переднее сиденье, где мужчина уже придерживал мне дверцу внедорожника. В салоне витал его запах парфюма, притягательный и одновременно брутальный. Мне сразу вспомнился наш первый поцелуй... Я резко отбросила свои грёзы. Нет, жалость, так жалость.

— Ты проголодалась? — тон голоса Стаса был сухим и деловым.

— Совсем немного. — соврала я. В животе урчало, ведь с утра я так спешила к Грете, что не успела позавтракать.

— Отлично, тогда перекусим в моем любимом кафе. — машина свернула на трассу, а Стас уверенными движениями управлял внедорожником.

В автомобиле звучала лёгкая музыка, именно она спасала нас от затянувшегося молчания и напряжения. Через несколько минут я заметила, как мужчина зарезал на сидении и начал слегка коситься в мою сторону.

— Ты отлично ездишь на лошади. — похвала из уст москвича граничила с восхищением.

— Да, я очень люблю лошадей, — я решила поддержать советскую беседу, — и надеюсь, ты не запретишь мне ходить на конюшню.

— Тебе пора подумать об учёбе, а в выходные сможешь и дальше кататься. — повернув голову, я увидела его точечный профиль. — Ты решила, куда хочешь поступать?