Но Кощей действительно был Бессмертным. Пули от него, визжа, с искрой, хаотично рикошетили по всему помещению, пугая верещащий народ. А вот проглоченные, наверное, плохо переваривались, потому что Кощей их небрежно отрыгнул и прицельно выплюнул каждому из ларца в коленную чашечку. Повергнув войско супротивное, Кощей небрежно губы отер, да железными пальцами злобно щелбана промеж глаз Утюгу зарядил, отчего Утюг сделался вдвое короче и вдвое толще.
— По-моему теперь все будет, — негромко, но злодейски заявил Кощей, угадывая лучшее место на возвышении — с накрытым богато столиком, с самым мягким диваном, — и вальяжно направляясь к нему. — Ну-ка, которые незамужние девки, встаньте по правую руку! Выбирать буду… а то черт знает что такое развели.
Усевшись, Кощей сразу ощутил себя еще привычнее — как на троне. Подползший коленопреклоненный Утюг довершил привычную Кощею атмосферу всеобщего угнетенного уныния.
— Так, значит, красавицы, — металлическим скрежещущим голосом злодея, мрачно рассматривая притихших пираний, заявил Кощей, небрежно почесывая вострыми ногтями лысину замершего в раболепном поклоне лысину Утюга. — По обычаю проведу отбор я, назначу вам задания выполнить. И которая из вас лучше справится, та и будет моей суженой. Возражения, пожелания, жалобы, дополнения не принимаются.
Пираньи, которые до того и дышать боялись, оживленно зашептались, радостно переглядываясь. С братанами, паханами и королями всех мастей им иметь дело не впервой было. Приходилось и замуж за них выходить. Отчего бы не выйти еще разок? Тем более, что претендент был властный, суровый, сильный и смелый, хозяин положения, мечта мазохистки. И при деньгах. «Бить, конечно, будет, — думали претендентки, оценивая сурового Кощея, восседающего в кресле как на троне, — но и на Мальдивы свозит, без вариантов».
— А прям женишься-женишь? — подала неуверенный боязливый голосок одна из претенденток.
— Слово мое верное, железное, — мрачно рыкнул Кощей. — Женюсь. На той, что с заданиями со всеми справится. Неволить буду да в клетке золотой томить вечно.
*вибротерьер — маленькая собачка любой породы из терьеров, трясущаяся от злости
*шоу-класс — породистое животное, имеющее право участвовать в выставках
Глава 15. Вторая часть марлезонского балета
Трансвестит Серёга метнулся кабанчиком, быстро организовал кастинг и независимым экспертом выбрал из стройного ряда претенденток финалисток на свой вкус.
— Смотри, Костян, — оптимистично заявил он. — Самые сливки снял! Каковы красавцы, а? Хоть сейчас в Голливуд!
Кощей, глядя на красоток, поскучнел лицом. На сердце его заскребли кошки с тем же самым звуком, с каким ногти кощеевы проводили борозды по круглой лысой голове Утюга, пристроившегося смиренно у ног новоявленного властного властелина всея района.
Нет, все так — девушки и в самом деле были чудо как хороши. Волоокие, с устами сахарными, красоты неописуемой, лучше царевен-Несмеян и краше церевен-Лебедей. Только отчего-то казалось подозрительному Кощею, что от уст этих настанет у него злой диабет. И не тянуло его ни к одной девице. Вот не лежало сердце — и все. Штаны габбановые в порыве восхищения ноги не растопыривали. С тоской вспоминал он портрет на стене в обоях в цветочек, дерзкие синие очи, русую долгую косу, свое неуемное влечение к картинке. С надеждой всматривался в прекрасные лица девиц — и не находил похожей.
Лучше были; красивее, нарядней и ярче были. Похожей не было…
И это приводило в такую печаль Кощея, в такое уныние, что магия ощутимо коротила, дергая левое ухо вместе с глазом так, что венец золотой съезжал набок, и в животе ощутимо крутило.
Но слово было дадено. И так много было узнано, пройдено и сделано, что теперь, уже будучи на отборе, отступать назад было бы глупо и не по-пацански. И жениться уже не хотелось. Захотелось наоборот — мстить за мечту свою порушенную, плакать как дитя, и с хрустом, побольнее, жевать кого-нибудь, как Волк Красную Шапочку. Даже самостоятельно заварив эту кашу, Кощей почему-то вдруг ощутил себя обманутым. И на пороге дворца бракосочетаний, о котором так долго грезил, казалось ему, что к женитьбе не сам он стремился, а принудил его кто-то колдовством злым. От этой мысли на душе у Кощея становилось совсем гадко и хотелось обратно сделаться мировым злом и тираном.
"Хоть удачу попытать, с отбором-то этим, — желчно думал Кощей, ощущая сильную личную неприязнь к красавицам. Странное дело. Сроду за собой не замечал такого, а здесь как с цепи сорвался. Хотелось причинять необоснованно оскорбления, сыпать злыми обидными словечками, а после — с металлическим скрежетом хохотать, упиваясь чужими страданиями. — Али развлекусь".
— Значит, так, — обводя тяжёлым, как гири Корейко, взглядом притихший зал, рыкнул властный жених Кощей. — Мне абы какая хозяйка не нужна. Чай, не на пашню кобылу выбираю… Царицу себе. Мне нужна хозяйка покорная, тихая, работящая да умелая, которая чтоб встретила меня вечером, сапоги сняла, накормила, напоила, да спать уложила. Поэтому перво-наперво хлеб мне испеките. Которая самый вкусный подаст, та и выиграет.
Кощей, назначив это испытание, со злорадной ухмылкой откинулся на спинку кресла и с хрустом провел ногтями вострыми Утюгу против роста редких извилин. Девицы все были как на подбор — словно из боярских семей или из купеческих. Да на ручках их белых вон и когти разноцветные выросли оттого, что сами девицы ничего этими ручками делать не умели! Небось, и ложку ко рту им мамки да няньки подносят!? Где уж такими руками хлеба месить, где уж с такими распущенными косами к печке соваться!