— Видел, — спокойно ответил адвокат. — Убийство с отягчающими обстоятельствами. Прямо целый набор. Вот поэтому, уважаемый Владимир Яковлевич, я и буду, как вы изволили выразиться, цепляться к подобного рода мелочам. Потому что за осуждение по этой статье никто не будет грозить пальчиком, человек в один момент лишится всего.

— Да вы философ, — хмыкнул Милещенко. Ему наконец надоело забавляться со скрепкой, и он, вздохнув, произнес: — Ладно, Павлов. Я дам команду, чтобы тебе разрешили с ней пообщаться.

Владимир Яковлевич быстро набрал какой-то номер по селекторной связи:

— Сизов, приготовьтесь, сейчас к вам адвокат придет. — После этого он снова обратился к Артему: — Можешь идти, она в двести сорок четвертом кабинете. Только недолго.

— Два часа — это раз, Владимир Яковлевич, — обернувшись у выхода, негромко проговорил Павлов. — И на «ты» мы с вами не переходили. Это два.

Он покинул кабинет, и Милещенко нахмурился. Может, зря он пошел на поводу у Ясновой и согласился вызвать Павлова? Не хватало еще с ним проблемы иметь. Он не понаслышке знал, что этот молодой, но весьма успешный и известный юрист выиграл много дел, имевших широкую огласку в СМИ.

Полковник взял новую скрепку и вздохнул. Он проявил, так сказать, сочувствие, вызвонил эту «телезвезду» Павлова, а что в ответ? Какие-то голословные обвинения по несостыковке времени в протоколе, обиды на фамильярность…

— Ничего, ничего, — пробормотал Владимир Яковлевич, отпивая глоток чая, который к тому времени давно остыл. — Скоро по-другому запоете… голубки.