На самом деле, наверное, Тео был прав: пятиминутный фильм смотрелся бы эффектнее. Через несколько недель я позвонила ему и сказала об этом.

– Нет, фильм получился отличный, – ответил он. – Я горжусь тем, что мы сделали.

Я решила, что перед трансляцией разумно будет показать «Покорность» основным фигурам Либеральной партии. Кроме того, мне хотелось убедить их в том, что нужно обеспечить безопасность Тео, имя которого было указано в титрах.

Реакция была различной. Фриц Болкештейн, мудрый пожилой лидер либералов, которому тогда было почти семьдесят, принялся встревоженно мерить шагами кабинет.

– О господи, Айаан, вы же будете в большой опасности! Мне стало стыдно. «Наверное, не надо было показывать фильм старичку», – подумала я. Теперь, оглядываясь назад, я вижу, что Болкештейн и Нили сразу поняли всю серьезность ситуации. Я попыталась их успокоить, напомнив, что нахожусь под охраной, а вот о безопасности Тео действительно надо позаботиться.

Министр финансов Геррит Зальм был невозмутим. Он только уточнил, правда ли, что все это написано в Коране, а когда я подтвердила, сказал, что не видит причин не использовать эти цитаты. Впрочем, он посетовал, что актриса в кадре будет полуголая. А министр внутренних дел Йохан Ремкес спросил:

– Нельзя ли было подобрать цыпочку посимпатичней?

На его взгляд, это был всего лишь любительский фильм, и он не видел причин поднимать шум вокруг безопасности режиссера.

– Вы сделаете все возможное, чтобы защитить Тео ван Го-га? – спросила я.

– Разумеется, Айаан. Если в этом возникнет необходимость, – заверил Ремкес.

Затем я показала «Покорность» министру обороны Хенку Кампу. На него фильм произвел глубокое впечатление.

– В каком жестоком мире мы живем, – сказал он.

Я была тронута тем, как близко к сердцу он принял нашу картину.

– А что насчет безопасности?

– В прошлом году мусульманам пришлось пережить многое, так что они закалились и не станут реагировать на это.

И казалось, он был прав. «Покорность» вышла в эфир 29 августа и не вызвала бурной реакции. Все было тихо и спокойно.

В начале сентября 2004 года какой-то марокканец выложил в Интернете мой адрес, после чего его арестовала полиция. Он призывал всех верных последователей Аллаха возрадоваться, так как, благодаря слежке за мной и Божьей помощи, им удалось узнать мой адрес – в то время я жила во дворе прямо за израильским посольством. К его сообщению были присоединены две фотографии – моя и Тео, – а основной смысл послания заключался в том, что нас обоих ждет смерть.

Об этом я узнала от журналистов, которые начали мне звонить. Спустя несколько дней ко мне пришли двое полицейских и попросили подать официальный иск против арестованного ими человека. Я так и сделала и предупредила и полицейских, и всех знакомых, что Тео необходимо охранять.

После окончания работы над фильмом «Покорность» мы с Тео не встречались, но время от времени созванивались. Он игнорировал мои просьбы позаботиться о личной охране и даже подшучивал над этим. Он сказал мне: «Айаан, ты просто не представляешь себе, о чем говоришь. Мне угрожают уже пятнадцать лет. Причем от кого я только не получал угроз: и от евреев, и от христиан, и от социал-демократов, и от мусульман – они, кстати, угрожают мне чаще других, – и ничего никогда со мной не происходило. Все обойдется и на этот раз».

К тому моменту я пользовалась услугами телохранителей уже в течение двух лет. Тео не хотел становиться настолько зависимым от охраны, как я. Я боялась, что однажды по дороге домой его подстерегут в темном переулке и изобьют или забросают камнями окна его дома. Мне даже в голову не приходило, что его могут убить среди бела дня – застрелят, перережут горло, воткнут нож в грудь.