— Не будь ослом!

— Я не осел, и это не упрямство, а терпение. Рейни замолчала и тут поняла.

— Ты хочешь, чтобы звонки продолжались, и надеешься заманить одного из звонящих в ловушку. Рассчитываешь, что сумеешь заставить его проговориться, раскрыть источник, из которого и поступила информация с номером твоего телефона.

— Утром я доложу обо всем своему начальству. В Бюро очень серьезно подходят к вопросу охраны агентов. Не сомневаюсь, что мою линию моментально возьмут под контроль. Наведут справки в тюрьмах, откуда поступили звонки. Возможно, кто-то даже лично навестит Мигеля Санчеса. Мне бы этого особенно хотелось.

— У тебя есть рабочая версия? Кто мог это сделать? Этот человек должен знать тебя.

— Возможно. Но не исключено, что во всем виноват какой-нибудь бездельник из колледжа. Взломал со скуки защитные коды телефонной компании, нашел мой номер и решил немного повеселиться.

— Но ты же так не думаешь.

— Нет. По-моему, тут что-то личное. И на мой взгляд, таинственный шутник выдал не только номер телефона. Подумай о том, что сказал Мигель Санчес. Что он хотел бы оттрахать мою дочь в этой гребаной могиле. Помнишь про белый крест? Откуда он взялся? Что первое приходит в голову, когда ты думаешь о белом кресте?

Рейни закрыла глаза. Она представила белый крест, и ей стало нехорошо. Нельзя оставаться в этом дурацком мотеле. Нельзя валяться на кровати, притворяясь, что бизнес есть бизнес. Нужно ехать к Куинси. Она должна помочь ему, как он когда-то помог ей. Должна заткнуть ему уши и не дать слушать все те мерзости, которые летели из телефона. Теперь было уже поздно, и Рейни знала, что он сейчас скажет. Куинси всегда был слишком умен.

— Арлингтон, — безжалостно продолжал он. — Этот человек не только сообщил мой номер телефона. Он рассказал по крайней мере одному садисту, где и как найти могилу моей дочери. Сукин сын. — Голос у него наконец сломался. — Он выдал Мэнди.

Рейни ждала. Дыхание в трубке постепенно успокаивалось. Она чувствовала, как Куинси берет себя в руки, становясь снова невозмутимым, собранным федеральным агентом, таким, каким всегда хотел быть, таким, каким был. Ему нужна была маска, точно так же, как маска нужна была и ей. Удивительно, что столь простое открытие причинило боль. Рейни почему-то вспомнился слоненок из сна, его отчаянная борьба за жизнь, его путь через пустыню. Сколько раз он падал и сколько поднимался, но все равно в конце его разорвали шакалы.

— Полагаешь, они связаны? — спросила Рейни.

— Что?

— Телефонные звонки. И происшествие с Мэнди. Интересное совпадение: стоило тебе нанять детектива для расследования смерти Мэнди, как тут же начинаются звонки с угрозами.

— Не знаю, Рейни. Нельзя исключать возможность простого совпадения. В мире полно людей, которым нечего больше делать, кроме как ненавидеть меня. Может, они узнали о похоронах моей дочери и решили, что сейчас самый подходящий момент, чтобы повеселиться. У нас и раньше были случаи с разглашением частной информации, касающейся тех или иных агентов. Ничего особенного, но, с другой стороны, мы ведь теперь живем в век компьютеров.

— Мне это не нравится, — сказала Рейни. — Плюс то, что Санчес помянул Мэнди. Тебе не кажется, что намек достаточно ясен?

— Я… я не знаю. — Куинси снова заговорил устало. — Мне кажется, что связь есть. Потом кажется, что я просто параноик. Потом… Знаешь, я сейчас сам не свой.

Рейни молчала. Наверное, надо сказать что-то утешающее, но ей не довелось вырасти в доме, где звучали утешительные слова. Странно, но в тридцать два года она не умела еще очень многого.

— Я разговаривала с полицейским, который проводил расследование. — Рейни слегка скорректировала тему разговора, но не отошла от нее, потому что, как и Куинси, лучше справлялась с тем, что имело прямое отношение к делу. — Он хорошо поработал на месте происшествия и на мой взгляд, ничего не упустил.

— Что с ремнем безопасности?