Кимберли тоже это понимала. Она смотрела на отца печально и как-то просяще, словно ожидала чего-то большего. К сожалению, Куинси не знал, как поступать в таких ситуациях, что делать и что говорить. Как внушить дочери уверенность в себе и убедить в том, что ей ничто не угрожает? Он чувствовал, что ему не хватает Бетти, которая всегда находила необходимые слова, умела успокоить и поддержать. Степень доктора психологии не помогала. А вот Бетти была матерью.

— Я люблю тебя, Кимберли.

— Папа…

— Я не хочу уезжать. Может быть, у тебя иногда создается впечатление, что я этого хочу. Может, мы оба ошибочно принимаем мое чувство долга за желание. Но это долг. Монтгомери утверждает, что располагает информацией о дедушке, которая важна для меня, и говорит, что поделится ею только со мной. Кимми, прошло уже сорок восемь часов. Если мы не найдем дедушку в ближайшее время…

Куинси не договорил. Его дочь изучала криминалистику и прекрасно понимала, что шансы обнаружить Абрахама живым уменьшаются с каждым часом. Убийца сказал, что спрятал старика в надежном месте. Однако после разговора с Глендой Куинси позвонил Эверетту и узнал кое-что новое. Красная «ауди ТТ» с откидным верхом была обнаружена полицией штата в четыре часа утра. Автомобиль стоял точно на том самом месте, где четырнадцать месяцев назад врезался в столб «форд-эксплорер» Мэнди. На переднем пассажирском сиденье криминалисты обнаружили следы мочи, оставленные, возможно, Абрахамом. В настоящее время шло прочесывание ближайшего лесного массива. В поисках задействовали и собак — собак, натасканных на отыскание мертвецов.

— Не исключено, что спланировал все именно Монтгомери, — сказал Куинси, стараясь, чтобы голос звучал твердо и уверенно. — Он возненавидел меня после дела Санчеса и вознамерился отомстить. Если так — значит, все закончено. И ты в безопасности. Все будет хорошо.

— Тогда почему ты не берешь нас с собой? — резонно возразила Кимберли.

— Потому что не уверен на все сто процентов и не хочу рисковать! Пока мы не узнаем всего, вам безопаснее оставаться здесь.

— А как же ты? Ты возвращаешься на Восточное побережье, где есть убийца, знающий о тебе все.

— Я тоже прошел хорошую подготовку.

— Мамы нет! — воскликнула Кимберли. — Мэнди нет! Дедушки нет! А теперь и ты улетаешь и… и…

Только теперь Куинси наконец понял. Дочь не ждала от него слов поддержки и ободрения. Она боялась за него. Она уже потеряла почти всю семью, и вот теперь последний из родных, ее старый добрый папочка, тоже уходил навстречу смертельной опасности. Господи, надо же быть идиотом, полным, законченным идиотом, чтобы не понимать элементарных вещей.

Куинси обошел кровать, обнял Кимберли, и впервые его гордая, независимая дочь не воспротивилась столь явному проявлению нежности.

— Со мной ничего не случится, я этого не допущу, — прошептал он, прижимаясь губами к ее виску. — Обещаю.

— Ты не можешь давать такие обещания.

— Я лучший из лучших, поэтому могу.

— Папа…

— Послушай меня, Кимберли. — Куинси отстранился, чтобы посмотреть дочери в глаза, чтобы она увидела, насколько он серьезен. — Я хороший агент. Я прошел отличную подготовку. Я не недооцениваю противника. Это игра, но ставки в ней жизнь и смерть. Я никогда не забываю об этом. Именно потому, что я не забываю об этом, у меня получается лучше, чем у других.

В ее голубых глазах все еще стояли слезы. Но Кимберли не дала им пролиться — только шмыгнула носом.

— Ты не забудешь об осторожности? Не станешь верить всему, что говорит Монтгомери?