— Чет он странный. Глаза красные, кидается на всех. Чуть что, сразу спать.
— Ага, — кивнул Микроб, — еле ползает и тупит.
Видманюк, он же Ведьмак, прошептал:
— Или девка завелась, или шо употребляет.
Я, конечно, знал, что дело в даре: Гусака одолели видения, и он не высыпается — но промолчал. Все более очевидным становилось, что да, дар у него есть, причем более разрушительный, чем у нас всех. И если Витек не совладает с силой, то рискует вылететь из команды, а то и повредиться рассудком. Вот только как ему помочь? Его сила неуправляема и пробуждается спонтанно.
Я все же попытаюсь — ну а вдруг? От родителей он съехал в собственное жилье — никто нам не помешает.
— Наверное, подруга у него, — сказал я.
Левашов тряхнул белыми кудрями.
— Не, я бы знал. Реально стремно за него. Спрашиваю — он это… молчит.
— Кстати да, — кивнул Микроб. — Что-то с ним не то, загрустил наш балагур.
И на меня посмотрел. И все посмотрели. Что я вам, отец-настоятель? Как почувствовали, что только я могу ситуацию разрулить. Пришлось пообещать:
— Поговорю с ним, пока Саныч собак на него не спустил.
— Идет! — прошептал Левашов и рванул будить Гусака.
Витек принялся отмахиваться, задергался. Когда очнулся, провел по лицу ладонями, словно умываясь. И правда ведь можно подумать, что он всю ночь бухал или что похуже.
Однако двусторонки он отыграл достойно. Уже после шести Саныч в раздевалке напомнил: через неделю к нам приезжает «Спартак», нужно сосредоточиться и не забывать об этом ни на минуту.
— Даже когда на бабе лежишь? — съехидничал Колесо.
— Да хоть на двух, а третья сверху! — сверкнул глазами Саныч. — И вообще, бабы пусть подождут, — Он перевел взгляд на Гусака.
— Кто в основном составе? — уточнил Левашов.
— Кто лучше всех себя проявит и будет максимально готов, — припечатал Саныч и напомнил: — Расходимся. Не пьем, не курим, не шляемся, ложимся в десять, чтобы успевали восстанавливаться. Поняли?
Теперь его взгляд остановился на печальном Гусаке, который собрался что-то сказать и уже шевельнул губами, но передумал и отвернулся.