Посмотрел на их тренера злобно, на Димидко… с сочувствием, что ли. Похоже, ему самому противно то, что он делает, но куда деваться, если это разнарядка свыше.
Понимание, что нас стопорят люди, до которых не дотянуться даже Тирликасу, не прибавляло оптимизма. Не факт, конечно, что стопорят нас, а не двигают «Динамо», но настроение было, словно на голову вылили ушат помоев.
Вроде в Москве, вроде вничью — нормально, против топовой-то команды, но хотелось убивать.
Под свист трибун мы ушли в раздевалку. А Сан Саныч просто пожал каждому руку и сказал:
— Мужики, че… Но помните — такое не в последний раз!
Гусаку он пожал руку последним, стиснул пальцы.
— Витя, что с тобой творится?
Гусак отвел взгляд, дернул плечами и уронил:
— Виноват, Сан Саныч!
Только мы начали переодеваться, как в раздевалку влетел Лев Витаутыч злой, как черт. Он, как обычно, не выказывал чувств, но движения стали чуть более резкими, взгляд — цепким. Не надо быть великим фанатом, чтобы понять: нас топили.
— Можно будет разобраться? — спросил я. — Уж больно все явно. Особенно в первой половине игры.
Тирликас закрыл глаза и кивнул.
— Я попытаюсь. Но, сами понимаете, в высшей лиге другие деньги и другие ставки. — Он обвел нас взглядом и повторил: — Но сделаю все, что от меня зависит. Ваше дело — играть.
Глава 8
Только слепой не заметит
Тридцатое апреля не заладилось с самого утра. Во-первых, я с трудом продрал глаза, во-вторых, настроение после игры с «Динамо» было, как после купания в сточной канаве, и это усугублялось СМИ, которые в упор не заметили того, что творилось на поле во время последней игры. Болелам же глаза не закроешь, рты не заткнешь, они заметили, устроили срач в комментах и полоскали «Динамо», как нас — после игры со «Спартаком», но тут могло сыграть и то, что народ в принципе «динамиков» не жалует.
С чашечкой кофе в кухне я листал новостную ленту, и везде было одно и то же. Рина поглядывала на меня с сочувствием. Наконец я не выдержал и спросил:
— Ты же видела, что нас топят?
— Этого только слепой не заметит, — сказала она, отхлебнула свой кофе.
Я положил на стол телефон с открытой страницей.